Концепция дискурса как элемента литературоведческого метаязыка

Концепция дискурса как элемента литературоведческого метаязыка Юрий Руднев 1. Исходя из того, что терминологическая точность - условие, необходимо должное соблюдаться в любом претендующем на научность исследовании, здесь мы обратимся к рассмотрению проблемы дискурса как литературоведческого понятия. Конечная цель этого рассмотрения - попытка дать собственное определение дискурса. Сделать это представляется необходимым хотя бы потому, что в современной науке под дискурсом понимается практически всё, что угодно исследователю. Причём мало кто оговаривает своё понимание термина, предоставляя, таким образом, читателю/слушателю замечательную возможность разобраться во всём самому. Однако далеко не всегда синтез фоновых знаний и конкретного контекста приводит к однозначному пониманию (а это и требуется от термина) того, что стоит за таинственным словом "дискурс". И если социологи и лингвисты ещё могут понять друг друга (в большей степени - первые, в меньшей - вторые) благодаря наличию устоявшихся концепций дискурса, на которые всегда можно сослаться, то литературоведы оказываются в значительно более сложной ситуации. Приведём цитату: "В академическом обиходе, как всякий знает по опыту, у нас не жалуют слово "дискурс". Его и произносят-то (во всяком случае, в литературоведческой среде), закавычивая интонационно, так что в итоге звучит: "так-называемый-дискурс", или "извините-за-выражение-дискурс", или "я-уж-скажу-только-вы-не-улыбайтесь-дискурс". Используя это слово как серьезное и прямое, вы рискуете выставить себя педантом, гордым ученостью, но прискорбно глухим к домашнему контексту общения (вроде человека, который на вопрос "Как на улице?" отвечает: "По сообщениям Гидрометеоцентра...")." [Венедиктова] Описанная ситуация не может считаться приемлемой, из чего следует вывод, что, смирившись с возможными упрёками в педантизме, мы попытаемся всё-таки предложить свою концепцию дискурса как элемента литературоведческого метаязыка. 2. Дискурс как термин активно функционирует в научном обиходе таких дисциплин, как лингвистика и социология. В рамках социологии он связан, в первую очередь, с понятием идеологии. Идеология в последние годы становится и объектом мультидисциплинарных (междисциплинарных) исследований (например: [Ван Дейк]). Поэтому понимание дискурса в теории литературы целесообразно корректировать относительно основных наработок смежных дисциплин. И начать стоит с лингвистики. Бенвенист; Бюиссанс; французская школа анализа дискурса (Пешё и др.) и т. д.). Даже беглый обзор этих концепций - сложная задача, решение которой и не предполагается в данной работе. Поэтому сразу отметим: упоминаться и анализироваться будут только те положения лингвистов, которые представляются наиболее важными для литературоведческого понимания дискурса. Патрик Серио называет 8 значений слова "дискурс", из которых интересны следующие: (1) "речь" в соссюровском смысле, т. е. любое конкретное высказывание; (3) в рамках теории высказывания или прагматики - воздействие высказывания на получателя и его внесение в "высказываетльную" ситуацию (что подразумевает субъекта высказывания, адресата, момент и определённое место высказывания); (7) обозначение системы ограничений, которые накладываются на неограниченное число высказываний в силу определённой социальной или идеологической позиции (например: "феминистический дискурс", "административный дискурс"). [Серио 1999, 26] Развивая последовательно эти направления, мы попытаемся дать собственную дефиницию дискурсу. 3. Понимание дискурса как речи, противопоставляемой языку, при переходе в литературоведческие координаты (хотя это не менее важно и в лингвистике) вызывает необходимость введения категории текста. Это косвенно подтверждает и перевод французского discours: "на русский язык переводилось как дискурс (В. А. Звегинцев), речь, тип речи, текст, тип текста" [Ильин 1975, 453]. "Речь" литературного артефакта практически всегда фиксированный письменно текст (за исключением, быть может, ситуаций, подобных чтению поэтом собственных стихов etc.). Текст же - понятие, достаточно изученное теоретиками литературы. Поэтому из двух возможных путей: отождествить или дифференцировать эти термины, мы выбираем второй, ибо выбор первого делает бессмысленной попытку данного исследования определить специфику дискурса. Достаточно убедительно разграничивает дискурс и текст Теун Ван Дейк: "Д[искурс] - актуально произнесенный текст, а "текст" - это абстрактная грамматическая структура произнесенного (напомню: речь язык, langue parole, компетентность произносимость). Д[искурс] - это понятие, касающееся речи, актуального речевого действия, тогда как "текст" - это понятие касающееся системы языка или формальных лингвистических знаний, лингвистической компетентности." [Ван Дейк] обратимся к словарю: дискурс - "связный текст в совокупности с экстралингвистическими, социокультурными, психологическими и другими факторами; текст, взятый в событийном аспекте" [Арутюнова 1990, 136]. Приведённый комплекс смыслов несколько проясняет ситуацию: дискурс не есть текст, но есть в тексте, если рассматривать последний как цепь/комплекс высказываний, т. е. речевой (или коммуникативный) акт и его же результат. 4. Рассмотрение дискурса с точки зрения прагматики (понимаемой семиотически как часть моррисовской триады семантика - синтактика - прагматика [Моррис, 2001]) следует начать с анализа схемы, предложенной бельгийским лингвистом Э. Бюиссансом: "langue - система, некая отвлечённая умственная конструкция, discours - комбинации, посредством реализации которых говорящий использует код языка (то есть сема), parole - механизм, позволяющий осуществить эти комбинации (то есть семический акт)". Как видим, первая и третья части триады практически всецело принадлежат области лингвистики. Вторая же во многом может быть интересна и литературоведам. Во-первых, дискурс здесь подразумевает говорящего (в нашем случае, скорее пишущего), это важно для теории литературы, где автор всегда остаётся в центре внимания исследователя, даже провозглашающего его (автора) смерть. А во-вторых, здесь указывается роль дискурса как своего рода кода, используемого говорящим для реализации всеобщего языкового кода. Приведём ещё одну цитату: "Во французской лингвистике главенствует позиция восходящая к Бенвенисту: дискурс не является простой суммой фраз, при его рождении происходит разрыв с грамматическим строем языка. Дискурс - это такой эмпирический объект, с которым сталкивается лингвист, когда он открывает следы субъекта акта высказывания, формальные элементы, указывающие на присвоение языка говорящим". [Гийому, Мальдидье 1999 124] Здесь мы видим, по сути, подтверждение того, что дискурс может пониматься как индивидуальный над-языковой код (т. е. набор формальных элементов), подчиняющий себе (вплоть до разрыва) грамматический строй языка. Понимание такого кода требует со стороны реципиента определённых усилий, направленных на "подключение" к коду дискурса и, таким образом, включения себя в "высказывательную" ситуацию (см. выше п. 2). Теперь стоит упомянуть А. Греймаса и Ж. Курте, которые в своём объяснительном словаре [Греймас, Курте 1983] отождествили дискурс с семиотическим процессом, утверждая, что "всё множество семиотических фактов (отношений, единиц, операций и т. д.), располагающихся на синтагматической оси языка" [Греймас, Курте 1983, 488] можно рассматривать как относящееся к теории дискурса. [В этой же работе они сопоставили понятие "вторичной моделирующей системы" у советских семиотиков с понятием дискурса, выработанном на французской почве (которое следует истолковывать как процесс, предполагающий систему).] Это последнее определение оказывается исключительно важным, так как вводит в понятие дискурса как кода синтагматическое и парадигматическое измерения, а следовательно - понятие системности. 5. Что касается третьей выделенной нами у П. Серио позиции, то она представляется достаточно ясной без дополнительных комментариев. Её значение для литературоведческого понимания дискурса сводится к двум положениям: "Слова могут изменять смысл в зависимости от взглядов тех, кто их употребляет" [Гийому, Мальдидье 1999, 142] субъекта высказывания) - является системой ограничений, предполагающей норму и оперирующей понятием отклонения от нормы (что особенно важно для нашего понимания дискурса, как будет показано ниже). дискурсу: Дискурс - такое измерение текста, взятого как цепь/комплекс высказываний (т. е. как процесс и результат речевого (коммуникативного) акта), которое предполагает внутри себя синтагматические и парадигматические отношения между образующими систему формальными элементами и выявляет прагматические идеологические установки субъекта высказывания, ограничивающие потенциальную неисчерпаемость значений текста. взятых современных литературоведческих работ. Однако чёткое определение термина авторы явно предпочитают не давать, рассчитывая, видимо, на фоново-интуитивную составляющую читательского восприятия. Поэтому неудивительно, что наиболее полно проблема дискурса раскрывается в трудах представителей самого "наукообразного" направления гуманитарных наук ХХ века - структурализма. И наиболее близок нам здесь Цветан Тодоров, чьё понимание дискурса в статье "Понятие литературы" послужит основанием нашей собственной концепции дискурса. "[…] языковые правила, обязательные для всех носителей языка, - это лишь часть правил, управляющих производством конкретной речевой продукции. В языке - с различной степенью строгости закреплены лишь правила комбинирования грамматических категорий внутри фразы, фонологические правила, общепринятые значения слов. Между совокупностью этих правил, свойственных всем без исключения высказываниям, и конкретными характеристиками конкретного высказывания пролегает пропасть неопределённости." [Тодоров 1983, 366-367] Пропасть эту заполняют, по Тодорову, правила, присущие каждому дискурсу в отдельности и ограничения, которые накладывает ситуация высказывания/коммуникации. Специфика дискурса определяется тем, что он располагается "по ту сторону языка, но по эту сторону высказывания, т. е. дан после языка, но до высказывания". [Тодоров 1983, 367] "Каждый тип дискурса в свою очередь определяется набором правил, выполнения которых он требует. Так, сонет - это тип дискурса, характеризующийся дополнительными ограничениями, накладываемыми на его метрику и рифмы […] Парадоксальная особенность ряда дискурсивных правил состоит в том, что они отменяют действие тех или иных общеязыковых правил […] "отклоняющемся от нормы" поэтическом высказывании мы имеем возможность без труда восстановить нарушенное языковое правило, потому что оно было не столько отменено, сколько оспорено другим, новым правилом" [Тодоров 1983, 367] Мы намеренно прибегли к столь обширному цитированию, чтобы со всей очевидностью продемонстрировать, насколько близок Цветан Тодоров в своих размышлениях к определению дискурса, сделанному нами на основании анализа лингвистических концепций дискурса. Но Тодоров делает и следующий шаг в сторону литературоведения: "В литературоведческих исследованиях правила, свойственные дискурсу, изучаются обычно в разделе "жанры" (иногда "стили" или "модусы" и т. п.)" [Тодоров 1983, 367] Допустим перед нами хрестоматийный сонет К. Бальмонта "Лунный свет". Анализируя этот текст как процесс и результат речевого акта, мы получаем анализ дискурса сонета К. Бальмонта "Лунный свет". Дискурс здесь - последовательность формальных элементов (слов, фраз, предложений, стихов и т. д.), т. е. налицо синтагматическое измерение дискурса (обозначим его s-дискурс). Далее, мы может указать и парадигматическое измерение этого же дискурса (p-дискурс), более того - не одно. Во-первых, р-дискурс сонета с его ограничением метрики и рифмы. Во-вторых, р-дискурс символизма с его чисто языковыми ограничениями и правилами (см. [Гофман 1937]). Затем, р-дискурс Бальмонта (также чисто языковой). Далее можно выделить мотивно-образный р-дискурс символизма и мотивно-образный р-дискурс Бальмонта, пространственно-временной р-дискурс ранней лирики Бальмонта и т. д. до бесконечности. И каждая новая дискурсионная парадигма будет давать ряд новых ограничений, которые в пределе сделают обусловленным в тексте чуть ли не каждый звук, не говоря уже о слове. [Этот механизм видится нам как противовес так называемой "лестницы свободы" Романа Якобсона, существующей в правилах сочетаемости лингвистических единиц и ведущей вверх от фонетического уровня (где свобода субъекта высказывания комбинировать элементы языка существенно ограничена свойствами самого языка) до синтаксического и выше, когда "при создании текста из предложений действие ограничивающих синтаксических правил прекращается, и свобода каждого отдельного говорящего достигает максимума, особенно если он не должен придерживаться множества языковых клише" (цитируется по [Пешё 1999, 312]). Функциональными эквивалентами языковых клише и способны выступать парадигматические дискурсы с их правилами и ограничениями.] Таким образом, s-дискурс представляется своеобразным узлом на стыке множества взаимодействующих р-дискурсов. Последние способны вступать между собой во всеразличные отношения, что позволяет говорить об интердискурсе (это понятие используется в метаязыке французской школы анализа дискурса (см. [Серио 1999], [Квадратура 1999]). Парадигматический интердискурс может служить эквивалентом традиционного литературоведческого термина "стиль" (лишённого, к сожалению, терминологической определённости). Исследования в этом направлении представляются нам крайне перспективными. 8. Однако такая, структуралистского толка, концепция дискурса не учитывает прагматический аспект, на важность которого мы указали в предварительном определении. Да и, как показывает практика, ни одна строгая структура и стройная система не работает в литературе без сбоев, потому что каждое из многочисленных исключений, всегда появляющихся в тексте/s-дискурсе, требует либо пересмотра системы, либо признания её несовершенства. Но есть и другой путь: вместо анализа самих исключений выяснить их природу и включить в систему причины, по которым эти исключения появляются. Более того, не ограничивать количество причин и оставить, таким образом, систему потенциально открытой. Открытость эта необходима в силу того самого прагматического аспекта в дискурсе. Прагматические и идеологические установки субъекта высказывания способны сломать систему в s-дискурсе, но не способны отменить р-дискурс, точно так же, как ни один р-дискурс не способен отменить языковой код. Р-дискурс сонета может стать для автора на место языка в силу своей богатой традиции и строгой каноничности. Это может подтолкнуть автора, например, к созданию р-дискурса сонета, написанного верлибром, на базе р-дискурса канонического сонета. А так как последний создан на базе р-дискурса стихотворной речи, которая сама создана на базе первичного р-дискурса языка, то мы получим лучевую структуру, имеющую своим началом язык, но не имеющую конца. Восстановление в каждом конкретном случае s-дискурса того определённого сегмента цепочки р-дискурсов, который позволит объяснить каждое конкретное отклонение от системы, восстанавливает систему. которые ему доступны. Ведь не освобождает же лингвиста от исследования языка тот, например, факт, что поэты-авангардисты способны сделать на его базе нечто совершенно непонятное, руководствуясь при этом точно такими же непонятными побуждениями или убеждениями. 9. И наконец, завершая рассмотрения проблемы дискурса, мы вынуждены констатировать, что поставленная цель не достигнута в полной мере. Создав оригинальную концепцию дискурса, мы, тем не менее, не можем дать чёткую дефиницию дискурса. Причина этого в том, что единое понятие "дискурс" распалось у нас на три главные части, которые ещё раз перечислим: 9. 1. S-дискурс - текст как процесс и результат речевого акта; факторы, при помощи которых устраняются системные противоречия внутри s-дискурса на уровне интердискурса; Список литературы Арутюнова Н. Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. - М., 1990. - С. 136-137. Ван Дейк Т. А. (1998). К определению дискурса. [WWW-документ] URL http://www.nsu.ru/psych/internet/bits/vandijk2.htm Венедиктова Т. Между языком и дискурсом: кризис коммуникаций. [WWW-документ] URL http://magazines.russ.ru/nlo/2001/50/venedikt.html Гийому Ж. Мальдидье Д. О новых приёмах интерпретации, или проблема смысла с точки зрения анализа дискурса // Квадратура смысла. - М., 1999. - С. 124-136. Гофман В. Язык символистов // ЛН, М., 1937, т. 27-28 Ильин И. П. Словарь терминов французского структурализма // Структурализм: "за" и "против". - М., 1975. - С. 450-461. Моррис Ч. У. Основания теории знаков // Семиотика: Антология. - М., 2001. - С. 45-97 Пешё М. Контент-анализ и теория дискурса // Квадратура смысла. - М., 1999. - С. 302-336.