Русские усадьбы. Талашкино
Борсук О. А.
До боли хочется в чем-то проявить себя, посвятить себя какому-нибудь благородному человеческому делу… Мне кажется, я дала бы свои средства на крупное дело по образованию народа, создала что-нибудь полезное, прочное…
Княгиня Мария Тенишева
Талашкино – небольшое село в 18 километрах от Смоленска, получило широкую известность на рубеже XIX-XX вв. благодаря деяниям замечательной женщины – Марии Клавдиевны Тенишевой (1867–1928). Подобно подмосковному Абрамцеву, имению Саввы Мамонтова, собирались в Талашкине лучшие творческие силы России на общую созидательную работу, возрождая народные промыслы. Как и Мамонтов, княгиня поддерживала материально журнал “Мир искусств”, помогала талантливым художникам – М. Врубелю, В. Васнецову, А. Бенуа и многим другим. С ней дружили и с восторгом о ней отзывались П. Чайковский, Н. Рерих, И. Репин… Красивая, образованная, живая, веселая, острая на язык, щедрая от избытка сил и дарований, обладающая редким даром – умением расположить к себе самых замечательных людей своего времени. В круг ее знакомых входили: художники, музыканты, историки, археологи и видные государственные деятели, среди которых был К. П. Победоносцев. И. С. Тургенев очень любил слушать ее рассказы о жизни в доме матери, о первом и неудачном замужестве, о учебе в Париже, где она училась вокальному искусству в прославленной школе Маркези. Марии Клавдиевне прочили блестящую карьеру, но она возвращается в Россию. “Эх, жаль, что я болен и раньше Вас не знал. Какую б интересную повесть я написал…” – сетовал Тургенев.
Судьба уготовила ей другой путь. Открывая душу одной из своих дальних родственниц, она говорит: «Я хотела бы быть очень богатой для того, чтобы создать что-нибудь для пользы человечества.
Вскоре она вторично выходит замуж за князя В. Н. Тенишева, предпринимателя и заводчика, прозванного «русским американцем», и получает возможность заниматься благотворительностью и собиранием древностей. Муж, несмотря на загруженность, сам увлекался этнографией и археологией, точными науками. О Тенишевых и их роли в сохранении и приумножении русской культуры написано много в последние десятилетия. Обратимся к месту действия с теплым и милым именем – Талашкино.
Старинная смоленская усадьба с остатками регулярного парка, высокими почтенного возраста липами перенесут посетителя в век XVIII, его начало. Но изменчивая мода уже в конце того же века создает живописную пейзажную часть парка на английский манер. Тогда же были высажены и выпестованы садовниками редкие для наших мест породы деревьев, сохранившихся до наших дней: сибирская лиственница, тополь серебристый, клен сахаристый и другие древесные и кустарниковые породы. На северном склоне парк окаймлен искусственным водоемом. Каскад прудов занял овраг в центре парка.
Зимой со взгорья открывались виды на окрестности: холмы, овраги. Поля и темные полоски дальних перелесков. Белизна снега как холсты покрывала землю, убирая изъяны, а голубое небо напоминало о будущем лете и цветущем льне на полях – край славился сей культурой.
В XIX в. имение принадлежала дворянину Щукинскому. Дочь Щукинского, в замужестве княгиня Е. К. Святополк-Четвертинская, продает усадьбу своей приятельнице М. К. Тенишевой. Сделка была оформлена в 1893 г. С этого времени и забил в Талашкине “родник искусств”, как называл его Н. К. Рерих. Грандиозные и дерзкие замыслы: театр, опера, балет, художественные мастерские, музей древностей и народного искусства. Экспедиции на север, где вплоть до середины XX в. сохранялось и сберегалось народное искусство. Расписные люльки и детские санки, пусть с малолетства радуется дитя, туеса и другие предметы быта создавали лад души человека с природой, да и с самим собой.
Ученики Талашкинской художественной школы, организованной и финансируемой М. К. Тенишевой, часто совершали лыжные прогулки по окрестностям, очаровывались зимней красотой родной земли, а затем в классах переносили увиденное и осмысленное в вышивки, узорные доски или рисунки.
Тихая, зрелая осень “бабьего лета” в пожаре листвы и сумеречные дождливые дни, собирающие в доме гостей, спорящих и наслаждающихся музыкой, пение хозяйки, чей голос, осанка и красота пленяли сердца, неизбежные расставания, поселяли грусть в сердцах и самом доме, но грандиозные планы на будущее и подаваемое вечером шампанское гнали прочь тоску.
А то в такие дни, когда моросит дождь и последние стаи птиц высоко в небе как бы уносят часть тепла, возвращая его югу, откуда по весне прибыли они, отправляются гости в музей – полюбоваться его экспонатами.
заниматься отбором лучшего, что есть на Западе, в свою коллекцию, предоставив ему возможность распоряжаться крупными суммами денег, выделенных на эти цели.
терпеть кругом себя грязь, невежество и непроглядную темноту. Я чувствовала нравственный долг сделать что-нибудь для них… Разыскать душу, отмыть то, что прекрасно от недостатка культуры, и на этой заглохшей, но хорошей почве можно взрастить какое угодно семя…” Видела вокруг Талашкина М. К. Тенишева и пьянство, и драки, и воровство. И зависть – один из смертных грехов. Мария Клавдиевна открыла курсы плодоводства, садоводства и огородничества для учителей, пригласив профессора Регеля (кстати, учителя Н. И. Вавилова). В деревне Флёново, примыкающей к Талашкино, был разбит сад, устроена пасека. Снесены обветшавшие здания, на их месте выросло большое здание со светлыми классами, общежитиями, столовой, кухней. В прудах стали разводить форель. Вся затея обходилась княгине дорого – от 7 до 15 тыс. руб. в год. Сама же жила скромно. Даже прислуга удивленно говорила ей: «Какая вы барыня? Настоящая барыня нарядная, и шкафы ее заняты хорошими платьями, а у Вас всякая дрянь на первом месте лежит».
Желающих учиться в школе “доброй барыни” было очень много. Отбирались прежде всего сироты, с “домашними” было работать сложнее, сказывались дурные примеры жизни семьи, в первую очередь пьянство. Сокращались дни каникул, все свободное время дети занимались пением, концертами и праздниками, театром. На Рождество и пасхальные каникулы она приезжала в имение, чтобы устроить елку, поставить новый спектакль. В театре шли пьесы Гоголя, Островского, Чехова. На премьеры съезжались окрестные помещики в экипажах. Мест не хватало, стояли даже в проходах. Хором приезжал руководить капельмейстер из Большого театра. На постоянное жительство из Петербурга перебрался в Талашкино Лидин, ученик знаменитого В. В. Андреева – руководителя балалаечного оркестра. Лидин создал из мальчиков и девочек оркестр. Его выступления шли в Смоленске, собирая множество любителей народной музыки.
От мелких вещей вскоре переходили к крупным – драпировкам на окна и двери, скатертям. Не выходя из избы, мастерицы получали в месяц 10-12 руб. Для сбыта продукции талашкинских мастериц в Москве был открыт магазин “Родник”.
Друг Тенишевой – Михаил Врубель, посоветовал пригласить Сергея Малютина для руководства кустарными мастерскими. Талантливый человек, яркий художник был непонятен многим и распекаем критиками. Неуживчивый характер и нищенская жизнь в Замоскворечье с семьей только усуглубляли тяжелый характер. Княгиня пригласила его в Талашкино, построив дом для его семьи по проекту самого художника. Названный теремом, он был резной и расписанный в соответствии со вкусом Сергея Малютина. Без Талашкина не состоялся бы художник эпохи русского модерна, а без него не прославился бы художественный центр.
– резьбе, вышивке, кружевах, росписях, перенесенных на окружающие предметы – прялки, миски, дуги и т. п.
Созданный Тенишевой музей народного искусства из тесных помещений, шкафов и чердаков перекочевал в специально отстроенный дом в Смоленске – музей “Русская старина”. И здесь к его созданию и оформлению приложил руку С. Малютин.
Сама Тенишева писала: «Русский стиль был совершенно забыт. Все смотрели на него, как на что-то устарелое, мертвое, неспособное занять место в современном искусстве… Мне хотелось попробовать, попытать свои силы в этом направлении…»
Будучи в Париже на Всемирной выставке 1990 г. М. К. Тенишева выставила много изделий своих мастериц и художественные творения своих друзей – Врубеля, Малютина и др. Посетителей поразили росписи балалаек, наверное, с той поры Запад не представляет образ России без этого музыкального инструмента.
декоративно-прикладных изделий, смело оперируя с цветом, композицией, великолепные акварелисты П. Соколов и многие другие известные или только приобретающие известность художники, артисты, скульпторы. Нельзя не назвать Коровина, Ционголовского, Сизова, Трубецкого. Трубецкой лепил здесь великолепных лошадей – рысаков орловской породы, столь же артистичных, как актеры. Об этой счастливой поре вспоминал Б. К. Яновский: “Роскошная природа, полная свобода действий, веселье, шум – все дышало жизнью и при том не могло не отразиться на настроении, к тому же общество, где главенствующую роль играли художники, артисты, музыканты, споры и разговоры, где каждый занят разрешением какой-нибудь художественной задачи и т. п., похоже было скорей на Италию времен Ренессанса, чем на Россию XIX века.” И это действительно было возрождение не только в искусстве, но и возрождение русского народного искусства.
Н. К. Рерих вместе с женой приезжает к М. К. Тенишевой в гости и… остается творить здесь надолго. Два творческих периода в Талашкине – первый, декоративно-прикладной, когда им были созданы многочисленные эскизы панно, шкафчика (с него-то все и начиналось) до замечательных проектов оформления комнат, в т. ч. и библиотеки. Из воплощенных в жизнь решений сохранилось немногое, что-то ушло за рубеж, что-то безвозвратно пропало или осело в частных коллекциях, но оставшиеся поражает колоритом и экспрессией. Второй период: работы монументальные, росписи фресок и мозаики построенной в неорусском стиле на взгорье церкви Святого духа. Лучезарный Спас Нерукотворный воссиял над входом в храм, росписи внутри погибли вскоре после их создания от влаги. Суровый пафос свойственен Н. К. Рериху в этот период творчества. До 1914 г. продолжались эти работы. Встреча с И. Ф. Стравинским вдохновила мастера на создание декораций и костюмов к опере “Весна священная”. И живя в Гималаях, Н. К. Рерих неоднократно возвращается к темам, волновавшим его в Талашкино.
Начавшаяся в 1914 г. Первая мировая война прервала деятельность талашкинских художественных мастерских. В 1917 г. княгиня М. К. Тенишева эмигрировала. Она умерла во Франции в 1928 г., похоронена на кладбище в Сен-Клу под Парижем вместе с близкими ей людьми, в т. ч. и няней, простой русской женщиной Елизаветой Грабкиной. Забытие и небрежение Талашкино пережило между двумя трагедиями – 1917 и 1941 гг. Во время Великой Отечественной войны усадьба сильно пострадала. Погибли расписные ворота, созданные С. Малютиным, театр, мастерские, разрушены были Теремок и церковь Святого Духа. Две последние названные постройки восстановлены. Спас по-прежнему по-доброму глядит на нас с мозаичного панно фасада. Сейчас в усадьбе действует музей, проводятся экскурсии. Талашкино – филиал Смоленского архитектурно-художественного заповедника.
Невозможно в заключение не вспомнить слова Н. К. Рериха о Талашкине: “Только на почве таких центров с их чистою художественною атмосферой, с изучением исконно народного творчества, с примерами отборных образцов художества может расти истинно национальное наше искусство и занимать почетное место на Западе”.
Post scriptum: На недавно прошедшем в Московском ЦДХ антикварном салоне потрескавшиеся деревянные подносы, сделанные в мастерских Талашкина, продавались по баснословным ценам, «переплюнув» даже шедевры европейского ремесленного искусства. А в Париже состоялась выставка русского модерна французского галериста Антуана Брокардо, на которой были представлены изделия Талашкинских мастерских. «Парижский музей Орсе, например, несколько лет назад приобрел два стула, изготовленных в Талашкине. А в моей коллекции есть полный набор его стульев!» – похвастался он.
|
