Ахматова а. - Муза в лирике ахматовой
Муза ушла по дороге...
Я, глядя ей вслед, молчала,
Я любила ее одну.
А в небе заря стояла.
Как ворота в ее страну.
привнесла в них свое неповторимое звучание, обаяние своей необыкновенно тонкой натуры.
Достаточно традиционна для русской поэзии тема Музы, не обошла ее и Анна Андреевна. Для нее это и божественная покровительница, и родная сестра, близкая подруга - много ликов у Музы Ахматовой. Но всегда это очень интимные переживания, нет в отношении Анны Андреевны к своей героине легкого пренебрежения или панибратства, а всегда - восхищение, граничащее с поклонением высшему существу.
Когда я ночью жду ее прихода,
Жизнь, кажется, висит на волоске.
Пред милой гостьей с дудочкой в руке.
И вот вошла. Откинув покрывало.
Внимательно взглянула на меня.
Ей говорю: “Ты ль Данту диктовала
Страницы Ада?” Отвечает: “Я”.
У Музы Ахматовой нет соперниц, это то Божество, перед которым все отступают, давая ей дорогу. Анна Андреевна не только благоговеет перед своей вдохновительницей и покровительницей, но “смеет” с ней беседовать. В этом я вижу возвышенность самой Ахматовой, у которой почти не было периода ученичества в творчестве. Она ярко, широко и смело шагнула в русскую поэзию, не оробев перед великими предшественниками и современниками по “цеху поэтов”.
Я улыбаться перестала.
Одной надеждой меньше стало.
Одною песней больше будет.
И эту песню я невольно
Отдам на смех и поруганье.
Затем, что нестерпимо больно
О чем бы ни писала Анна Андреевна, во всем онаоригинальна и уникальна. Нет в ее стихах традиционных для женской поэзии слезливости и приниженности перед высшим существом - мужчиной, скорее наблюдается обратное явление. Рядом с прекрасной и порой трагической героиней не оказывается достойного героя, сумевшего оценить ее высокую и трепетную душу. Много слез и драматизма в лирике Ахматовой, но всегда это высокие и чистые переживания и чувства, нет в них повседневной суеты и обыденности. Она небожительница, временно спустившаяся на землю, чтобы осветить ее своей добротой, любовью и лаской. Именно поэтому очень часто в свои (подруги и собеседницы Анна Андреевна “приглашает” Музу...
Она глядит и слова не проронит,
А голову в веночке темном клонит,
Изнеможенная, на грудь мою.
Беснуется: великой хочет дани,
Закрыв лицо, я отвечала ей...
Но больше нет ни слез, ни оправданий.
Вот такое отношение к жизни и творчеству, когда все вычерпано до капельки, отдано людям, характерно для Ахматовой. Она живет лишь высокими помыслами и переживаниями. Кажется, еще мгновение и порвется что-то, удерживающее ее героиню от смерти. Эти запредельные чувства и переживания характерны и для самой Ахматовой. А иначе и жить не стоит, если все вполсилы, вполвздоха. И у читателей захватывает дух от такой поэзии, кружится голова, а так, наверное, и должно быть, иначе зачем человеку даны эмоции.
О, знала ль я, когда в одежде белой
Входила Муза в тесный мой приют,
Что к лире, навсегда окаменелой,
Мои живые руки припадут.
О, знала ль я, когда неслась, играя.
Моей любви последняя гроза,
Что лучшему из юношей, рыдая,
Закрою я орлиные глаза...
Вечным завещанием звучат для меня строки Анны Андреевны, оставшейся, несмотря ни на что, стойкой и несгибаемой. Но сущий вздор, что я живу грустя
Нечасто я у памяти в гостях,
Да и она всегда меня морочит.
|
