Ю. А. Плаксина
жанра можно по праву считать М. Лютера (1483-1546), который подвергает литературной обработке ряд псалмов и создает на их основе замечательный сборник стихов под названием «Духовные песни». Позже это название станет обозначением самого жанра.
Духовные песни Лютера еще очень разнородны по своей строфической и ритмической структуре. Однако уже здесь намечается некоторое единство во внешнем оформлении духовной песни как особого литературного жанра. Наиболее частотными размерами данного цикла стихов становятся трех- и четырехстопный ямбы: «Herr Gott, dich loben wir! Herr Gott, wir danken dir» «Aus tiefer Not schrei ich zu dir. / Herr Gott erhor mein Rufen».
Бoльшинство своих песней Лютер делит на строфы в семь и девять строк, связанных между собой перекрестной и парной рифмой (чаще всего по схеме ababccdde или ababccd):
Ein neues Lied wir heben an,
Des walt Gott, unser Herre.
Zu singen, was Gott hat getan,
Zu seinem Lob und Ehre.
Zu Br?ssel in dem Niederland
Wohl durch zween junge Knaben
Hat er sein Wunder macht bekannt,
Die er mit seinen Gaben
So reichlich hat gezieret.
или:
Ach Gott, von Himmel siehe darein
Und la? dich das erbarmen.
Wie wenig sind der Heiligen dein,
Verlassen sind wir Armen.
Dein Wort man l??t nicht haben wahr,
Der Glaub ist auch verloschen gar
К XVII в. форма духовной песни выкристаллизовывается окончательно, а жанр этот достигает небывалого расцвета, что бесспорно связано с особенностями эстетики барокко. К этому жанру обращаются ведущие представители этого направления: С. Дах, A. Грифиус, М. Опиц, Ф. Цезен, П. Герхардт и др. Модель барочной духовной песни предполагает строго регламентированную строфическую структуру. Она обычно состоит из восьмистиший с перекрестной рифмой (ababcdcd):
Der Wind auf leeren Stra?en
Streckt aus die Fl?gel sein,
Zur Bethlems Krippen ein,
Der fliegend Winter bot,
Greift an die Gleich und Glieder
Dem frischvermenschten Gott
(Ф. Шпее).
Aus diesem tiefen Grunde,
Der Aengsten ruf ich dir,
Du wollest, Herr, mir leihen.
Dein v?terliches Ohr:
Erh?re ja mein Schreien,
La? diese Seufzer vor
(М. Опиц).
Ведущим стихотворным размером духовной песни становится трехстопный ямб:
Die meine Seele liebt;
Dann soll mir auch gefallen,
Mit diesem Bunds-Gesellen
Geh auf den Grund der H?llen
O Haupt, voll Blut und Wunden,
Voll Schmerz und voller Hohn,
O Haupt, zum Spott gebunden
Mit einer Dornenkron;
Mit h?chster Ehr und Zier,
Gegr??et seist du mir!
(П. Герхардт).
O Erde, nimm den M?den,
Den Lebensm?den auf,
Schon steh' ich an der Grenze,
Die Leib und Seele teilt,
Und meine zwanzig Lenze
Sind rasch dahin geeilt
(А. фон Платен).
На соотнесенность с традицией барочной духовной песни указывает уже само название баллады: традиционный мотив духовных песен (наряду с мотивами раскаяния и мольбы-просьбы) - мотив жалобы - был воспринят Платеном и использован в балладе. Обращаясь к Богу, лирический герой сетует на свою злую судьбу, на несбывшиеся мечты и разбитые надежды. Стихотворение проникнуто настроениями глубокой скорби и печали. Показательно также созвучие названия баллады А. фон Платена - «Klaglied» (жалобная песнь, песнь-жалоба) - заголовку одного из стихотворений М. Опица - «Nachtklage» (ночная жалоба).
Важнейшим риторическим элементом канонической духовной песни является обращение к Богу, что вполне естественно для духовной песни как жанра, возникшего и развивающегося на основе протестантского ритуального песнопения. На синтаксическом уровне это обращение обычно оформляется восклицательным предложением и открывает стихотворение. Эмоциональность такого обращения зачастую усиливается междометиями, сопровождающими имя Создателя (например, у П. Герхардта: «O, Jesu, liebster Freund…»; у Ф. Шпее: «Ach, Jesu, Jesu, teuer Held…», «Nur ich, o Jesu, bin allein…»; у М. Опица: «O Gott, mein Trost und Zier…», «F?r dir, o Herr, bestehn…» и т. д.), а также многократным варьированным повторением этого обращения на протяжении всего стихотворения.
Платен в своей балладе «Klaglied Kaiser Otto des Dritten» видоизменяет этот элемент путем смены адресата, выводит его из сферы духовного, наделяет светским содержанием и тем самым секуляризирует жанр духовной песни. В обращениях Платена на месте Бога оказываются земля, мир, Рим и др., на уровень которых он переносит дихотомию Бога и мира, наделяя одни элементы сакральным значением, а другие представляя знаками «грешного» мира:
Den Lebensm?den auf,
Beschlie?t den Pilgerlauf!
Или:
O Rom, wo meine Bl?ten
Verwelkt, wie d?rres Laub,
Dir ziemt es nicht zu h?ten
Den kaiserischen Staub!
Такая десакрализация духовной песни посредством нарушения канонической риторической формулы и делает возможным использование формы барочной духовной песни для передачи балладного, эпического содержания. Баллада построена как монолог паломника, достигшего цели и прощающегося с жизнью («Schon steh' ich an der Grenze, / Die Leib und Seele teilt», - мотив, принципиальный особенно для «вечерней» духовной песни). Пройденный путь присутствует здесь в завершенном виде и делает ситуацию балладной с присущим именно романтической балладе налетом историзма и экзотики странствия в святые места. Вместе с тем, это странствие - метафора жизни, и лирический герой пребывает в барочной, по сути дела, ситуации предстояния и отчета Богу, на место которого и подставлена сакрализуемая таким образом «земля».
Воспринимая форму и основные мотивы барочной духовной песни, Платен наполняет ее новым содержанием. Синтез жанров духовной песни и баллады, жанра собственно лирического и жанра повествовательного, порождает особую лирическую (носитель речи - герой - зачастую маска лирического героя) эпичность, характерную для большинства баллад Платена, что и определяет их специфичность.
| 
