Кашибадзе О. Г., Астрономическое отделение физического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, Москва
Произведения М. А. Шолохова читаемы и любимы миллионами людей. В них каждый находит и то общее, великое, вечное - красоту, любовь к жизни, боль за человека, и то свое, особенное, воспринимаемое через личностный, возрастной и даже профессиональный опыт.
безупречную точность, отсутствие, с научной точки зрения, фактических ошибок, встречаемых у других, в том числе знаменитых и любимых авторов.
отношений людей, быта казачества, структуры казачьих войск, топонимических, демографических и агрономических характеристик, семейного быта казаков, реальных событий исторического значения, пейзажей, растительности (Семанов, 1987). По произведениям М. А. Шолохова составлен удивительно полный литературный гербарий Верхнего Дона (Степаненко, 2002). В этом смысле работы писателя являются не только шедевром искусства, удовлетворяющим самым высоким эстетическим и нравственным критериям, но и богатейшим информационным источником.
Данное обзорное исследование ставит своей целью провести наиболее общий количественный и качественный анализ использования М. А. Шолоховым астрономических образов и зарисовок.
В работе рассмотрены следующие произведения писателя: "Донские рассказы", "Тихий Дон", "Поднятая целина", "Судьба человека".
Было выявлено, что автор использует в указанных работах образы основных астрономических объектов, среди которых: Солнце, Луна ("месяц"), звезды и их группы (созвездие Большой Медведицы, скопление Плеяды - "Стожары", Полярная звезда, Млечный Путь - "Млечный Шлях"), метеорные явления ("падучие звезды"). Фактом использования считалось любое упоминание в тексте хотя бы одного из вышеперечисленных объектов. Подобные упоминания имеют разную значимость в количественном и качественном отношении, что дало основание применить к ним термин "астрономический ландшафт", учитывая универсальность самого понятия "ландшафт", обеспечивающего целостность восприятия окружающего пространства (Культурный ландшафт как объект наследия, 2004).
Соответствующие количественные оценки приведены в таблице 1.
Таблица 1. Частоты элементов астрономического ландшафта в произведениях
М. А. Шолохова (в процентах).*
| Общая численность АЛ** |
Солнце |
Луна |
Звезды |
|
|
| Донские рассказы |
71 |
73. 2 |
23. 9 |
16. 9 |
0. 0 |
0. 21 |
| Тихий Дон, кн. 1 |
43 |
48. 8 |
44. 2 |
16. 3 |
0. 0 |
0. 12 |
| Тихий Дон, кн. 2 |
33 |
57. 6 |
18. 2 |
30. 3 |
0. 0 |
0. 10 |
| Тихий Дон, кн. 3 |
65 |
63. 1 |
23. 1 |
18. 5 |
4. 7 |
0. 19 |
| Тихий Дон, кн. 4 |
78 |
80. 8 |
5. 1 |
15. 4 |
1. 3 |
0. 20 |
| Тихий Дон сумм. |
219 |
65. 8 |
20. 1 |
18. 7 |
1. 8 |
0. 16 |
| Поднятая целина |
28 |
32. 1 |
39. 3 |
32. 1 |
3. 6 |
0. 04 |
|
8 |
75. 0 |
0. 0 |
25. 0 |
0. 0 |
0. 23 |
* Отдельные астрономические ландшафты содержат сразу несколько элементов, поэтому общая сумма частот этих элементов превышает 100%.
- АЛ - астрономический ландшафт;
- ТД - "Тихий Дон";
"Поднятая целина";
- СЧ - "Судьба человека".
Как видно из таблицы, тексты произведений М. А. Шолохова, действительно, насыщены астрономическим ландшафтом и в абсолютном, и в относительном выражении. При этом он гораздо чаще присутствует в рассказах и в третьей и четвертой книгах романа "Тихий Дон" (примерно 1 на каждые 5 страниц текста), а это произведения с максимальным психологическим напряжением; заметно реже, почти на порядок - в романе "Поднятая целина", изобилующем монологической и диалогической речью.
Чрезвычайно интересны также различия в представительстве отдельных астрономических элементов. Так, заметно нарастает от первой к четвертой книге романа "Тихий Дон" частота включения в астрономический ландшафт солнца как наиболее многозначного объекта, дающиего автору широкий спектр возможностей психологического и художественного выражения. Метеоры, "падучие звезды", как символ оборвавшейся человеческой жизни входят в астрономический ландшафт только третьей и четвертой книг романа, повествующих об уходе из жизни многих его персонажей.
Эти и другие особенности будут выглядеть рельефнее и понятнее, если определить функциональную роль астрономического ландшафта в работах М. А. Шолохова. Весьма условно ее можно свести к трем основным положениям (вариациям): обозначение времени-пространства, раскрытие психологического состояния героев, создание соответствующих логике произведения картин окружающего мира и ситуаций. Значительная часть астрономических зарисовок многофункциональна.
| Обозначение времени суток |
Обозначение времени года |
Психологизмы |
| Донские рассказы |
50. 7 |
19. 7 |
25. 3 |
| Тихий Дон, кн. 1 |
23. 3 |
16. 3 |
39. 5 |
| Тихий Дон, кн. 2 |
18. 2 |
24. 2 |
69. 7 |
| Тихий Дон, кн. 3 |
27. 7 |
18. 5 |
50. 7 |
| Тихий Дон, кн. 4 |
35. 9 |
23. 1 |
30. 8 |
| Тихий Дон сумм. |
28. 3 |
20. 5 |
44. 3 |
| Поднятая целина |
25. 0 |
25. 0 |
42. 8 |
| Судьба человека |
25. 0 |
25. 0 |
0. 0 |
Анализ приведенных показателей позволяет сделать ряд заключений. Во-первых, далеко не все случаи использования астрономического ландшафта можно было классифицировать, поскольку они не относились безоговорочно ни к одной из трех основных позиций, или же были многофункциональны. Во-вторых, психологизмы в астрономическом ландшафте малой прозы используются автором в четверти случаев, что в два раза реже, чем в романах, где почти половина зарисовок имеет ту или иную психологическую нагрузку. Напомним, что приведенные показатели относительны и не зависят от объема произведения. Очевидно, они свидетельствуют в пользу роста мастерства писателя от первых его рассказов к зрелым романам. Несколько особняком в этом смысле стоит поздний рассказ М. А. Шолохова "Судьба человека", в котором полностью отсутствуют психологизмы в астрономических зарисовках, несущих только функцию обозначения времени (суток, года) и пространства (запад, восток): "Как только солнце село, немцы усилили конвой" (стр. 390) или "А потом - бегом, держу прямо на восход солнца" (стр. 396). Парадокс заключается в том, что это произведение отличается особой силой художественного воздействия. Все, однако, встает на свои места, если учесть, что рассказ представляет, по большей части, монолог простого человека, чья живая и естественная речь не могла быть декорирована кистью художника. Это и есть та самая гениальная простота, которая доступна только великим - писателям, художникам, ученым.
Самой естественной функцией астрономического ландшафта является обозначение времени и пространства. Уже отмечалось, что в мире произведений М. А. Шолохова отсутствуют часы как прибор для измерения времени, однако течение последнего отмечено с большой точностью (Семанов, 1987). И это не только православный и трудовой календари и общеизвестные события. Удивительная хронологическая точность достигается четким определением времени-пространства по положению основных астрономических объектов - солнца, луны, звезд, их восхода и заката, высотой над горизонтом, перемещения по небесной сфере. Такие краткие временные характеристики составляют хронологический каркас всех произведений автора. Например, в рассказе "Коловерть": "За дворами, на бугре, промеж крыльев красношапого ветряка на ночь мостится солнце" (стр. 95). Там же: "Солнце всходит. С кургана баба каменная... смотрит на пахарей глазами незрячими, а сама алеет от солнечных лучей" (стр. 100). Там же: "... Дотлевала вечерняя заря. На гумне в ворохе рыжей половы остался позабытый солнечный луч, ветер с восхода ворохнул полову, и луч погас" (стр. 101). В рассказе "Обида": "Под конец ночи, когда дышло Большой Медведицы воткнулось в плоскую крышу элеватора, Степан проснулся" (стр. 149). В романе "Поднятая целина": "Предрассветная синяя тишина. Меркнет пустынный Млечный Путь" (кн. 1, глава 14, стр. 99). Там же: "В Гремячий Лог сходила ночь. Омытый дождями молодой месяц прорезью покоился на западной окраине неба" (кн. 1, глава 31, стр. 222). В рассказе "Смертный враг": "Ефим... ступил на скрипевшее от мороза крыльцо... По черному пологу неба приплясывали желтые крапинки звезд. Стожары тлели над самой головой. "Полночь", - подумал Ефим..." (стр. 162). В романе "Тихий Дон": "Григорий поднял голову, посмотрел на солнце... Тень от прошлогоднего татарника, угрюмо караулившего дорогу, лежала в полшага; было, по всей вероятности, не более двух часов пополудни" (кн. 4, ч. 8, гл. 6, стр. 285). Там же: "... Кое-кто ухитрялся и так: солнце на закат - выезжал с места стоянки сотни..., и не успевали еще померкнуть Стожары - снова был в сотне" (кн. 3, ч. 6, гл. 43, стр. 223).
Таких очень точных и не содержащих ни одной фактической ошибки определений великое множество (таблица 1). Важно подчеркнуть, что время и пространство в астрономическом ландшафте произведений М. А. Шолохова составляют единое целое. Так, Григорий Мелехов, контуженный на поле боя за австрийской границей, придя в сознание, безошибочно определяет время суток и направление выхода из окружения согласно времени года (был сентябрь): " К нему прибыли силы, шагал тверже и уже в состоянии был угадывать направление на восток: путеводила Большая Медведица" (ТД, кн. 1, ч. 3, глава 20, стр. 320).
Столь же очевидна личная осведомленность автора в этой сфере.
" Федор... посмотрел на солнце, валившееся к тонкой, как паутинка, волнистой черте земли" ("Батраки", стр. 235); "Из трубы дыбом вставал дым и, безрукий, тянулся к недоступно далекому, золотому, отточенному лезвию ущербного месяца" (ТД, кн. 1, ч. 2, гл. 8, стр. 145); "... По обеим сторонам низкого солнца, как часовые у денежного ящика, стояли радужные, в белой опояси столбы" (ТД, кн. 3, ч. 6, гл. 14, стр. 96);
"Обдонье млело, затопленное солнечным половодьем" ("Чужая кровь", стр. 259); "... Творится извечная прекрасная работа - раскрепощение земли. Съедает солнце снег, червоточит его, наливает из-под исподу влагой" (ТД, кн. 3, ч. 6, гл. 10, стр. 80); "Солнце приметно порыжело, слиняла на нем немощно-желтая окраска. Ости солнечных лучей стали ворсистей и уже покалывали теплом" (ТД, кн. 3, ч. 6, гл. 37, стр. 187);
"Ждали, ... глядя... на иглистое солнце, похожее на усатый колос пшеницы-гирьки в колючем ободе усиков-лучей" ("Обида", стр. 145); "Желтая марь засматривающих солнцу в глаза подсолнухов" (ТД, кн. 1, ч. 1, глава 16, стр. 79); "Над хутором, сомлевшим от жары, в отвес встало солнце" (ТД, кн. 3, часть 6, глава 8, стр. 62);
- осень: "Солнце, маленькое, бескровно желтое, шло по вылинявшему небу не над слободкой, как летом, а колесило где-то в стороне, к югу" ("Калоши", стр. 354); "Они вылезли на песок..., греясь под суровеющим солнцем" (ТД, кн. 1, часть 3, глава 10, стр. 269); "По-вдовьему усмехалось обескровленное солнце, строгая девственная синева неба была отталкивающе чиста, горделива" (ТД, кн. 1, ч. 3, гл. 16, стр. 306).
обозначаются одним мазком с этой богатой палитры. "В оконце месяц нагло засматривал, на чужое горе, на материнскую тоску любуясь" ("Чужая кровь", стр. 249). Или: "Ильиничну уже не согревали колючие солнечные лучи" (ТД, кн. 4, ч. 8, гл. 3, стр. 259). А погоня Григория верхом по полю за убегающим пятном солнечного света как символом ускользающей от него жизни (ТД, кн. 3, ч. 6, гл. 44, стр. 225-227)!
Психология отдельных ситуаций, подготовка читателя к восприятию развития событий также является важной компонентой астрономического ландшафта. Например: "... перед восходом солнца появилось крохотное ослепительно розовое облачко. Обращенная к востоку сторона его будто кровоточила..." (ТД, кн. 3, ч. 6, гл. 59, стр. 303). Или: "К полудню солнце вышелушивалось из хлипкой мглы, но от этого не становилось ярче. ... Вечерами из-за копий голого леса ночь поднимала калено-красный огромный щит месяца. Он мглисто сиял над притихшими хуторами кровяными отсветами войны и пожаров" (ТД, кн. 3, ч. 6, гл. 13, стр. 91). В романе "Поднятая целина": "Полночь так тиха, так выморочно студеное небо в зыбкой россыпи многозвездья, что кажется - мир покинут живым" (кн. 1, гл. 14, стр. 98-99). И еще: "По ночам на обуглено-черном небе несчетные сияли звезды; месяц - казачье солнышко, темнея ущербленной боковиной, светил скупо, бело; просторный Млечный Шлях сплетался с иными звездными путями... Зыбились гордые звездные шляхи, не попранные ни копытом, ни ногой; пшеничная россыпь звезд гибла на сухом, черноземно-черном небе, не всходя и не радуя ростками; месяц - обсохлым солончаком, а по степи - сушь, сгибшая трава, и по ней белый неумолчный перепелиный бой да металлический звон кузнечиков" (ТД, кн. 3, ч. 6, гл. 6, стр. 50).
Так и живут герои произведений М. А. Шолохова - в тесной и гармоничной связи с окружающим их миром, как и все живое на земле. Нарушение этой гармонии и естества течения жизни ведет к трагедии, соразмерной космической катастрофе: " В дымной мгле суховея вставало над яром солнце. Лучи его серебрили густую седину на непокрытой голове Григория, скользили по бледному и страшному в своей неподвижности лицу. Словно пробудившись от тяжкого сна, он поднял голову и увидел над собой черное небо и ослепительно сияющий черный диск солнца" (ТД, кн. 4, ч. 8, глава 17, стр. 391). И далее: "Он стоял у ворот родного дома, держал на руках сына... Это было все, что осталось у него в жизни, что пока еще роднило его с землей и со всем этим огромным, сияющим под холодным солнцем миром". Это последние строки бессмертного романа великого Мастера, соединившего звездное небо над головой и моральный закон в человеке в единое целое.
Культурный ландшафт как объект наследия. Под ред. Ю. А. Веденина и М. С. Кулешовой. М. -СПб: ДБ, 2004 - 620 с.
Семанов С. Н. В мире "Тихого Дона" - М.: Современник, 1987. 253 с.
Шолохов М. А. Тихий Дон. В 4-х книгах. Ростов-н/Д: Ростовское книжное изд-во, 1978.
|
