"Первый я дерзнул в забавном русском слоге о добродетелях Фелицы возгласить"
(по творчеству Г. Р. Державина)
посетила Измайловские казармы, Семеновский полк, а у Казанского собора ее восторженно приветствовали конногвардейцы и мушкетеры Преображенского полка.
Молодая царица крикнула:
- Снимайте мундиры прусские, носите русские!
Преображенцы были в восторге: ведь русские мундиры - это мундиры, введенные Петром Первым! Послышались голоса:
- Да здравствует матушка государыня!
В тот же день в сенате был составлен манифест и нарекли новую императрицу Екатериной Второй.
В этот день, за которым последовало 34 года правления Екатерины Второй, кричал «ура» и мушкетер Гаврила Романович Державин, затем - офицер, олонецкий и тамбовский губернатор, государственный секретарь и министр юстиции России.
В течение многих лет Державин восхищался императрицей. Она казалась ему, убежденному стороннику просвещенного абсолютизма, образцом ума и обаяния, доброты и справедливости. Он готов был писать о ней, служить ей, защищать ее. Поэтому, когда вспыхнула Крестьянская война под предводительством Пугачева, Державин со свойственной ему пылкостью бросился отстаивать интересы своей государыни. В 1777 г. началась его служба в Сенате, где он продолжал. верой и правдой служить «просвещенной императрице», в которой видел прогрессивную преобразовательницу России.
Еще будучи мушкетером Преображенского полка, Державин писал стихи, которым он не придавал серьезного значения. Это были то похвальные песенки знакомым девушкам, то бравые куплеты о гвардейских полках. Иногда Державин писал оды, подражая своему поэтическому кумиру - великому Ломоносову. Очень часто упрекал себя поэт-мушкетер за то, что не мог удержаться в рамках «высокого штиля»: «То словечко разговорное выскочит, то солдатское».
«Фелица» - написанная в манере простодушной и непринужденной, привлекла внимание друзей поэта. В рукописных списках она стала известна в читающем обществе. Людям неглупым она нравилась, а у придворных ханжей вызывала возмущение.
«Фелица» поэт позаимствовал из нравоучительного произведения Екатерины Второй «Сказка о царевиче Хлоре». Под его пером фантастическая «Царевна киргиз-кайсацкия орды» превратилась в идеал просвещенной правительницы, матери народа, которую он хотел видеть в лице императрицы.
Обсуждалась «Фелица» и в Академии наук.
Помилуйте! Автор берется поучать саму государыню!
Да это просто крамола!
А мне стихи нравятся, - сказала Екатерина Романовна
Дашкова, давняя подруга императрицы, ставшая президентом
Академии.
- Нет, вы только послушайте, что он тут пишет! - воскликнула княгиня:
А я, проспавши до полудни,
Кружу в химерах мысль мою...
- По-моему, здесь речь идет о светлейшем князе Потемкине.
Да это же его портрет, вылитый!
Потемкина Екатерина Романовна недолюбливала. Однако она оказалась права. Уже в конце жизни в своих «Объяснениях» Державин признавал, что и «лентяй», и «брюзга» относились к близким царице вельможам.
«Фелица» была напечатана в журнале «Собеседник любителей российского слова». Ода получила «высочайшее одобрение» и перед Державиным открылась дорога литературной деятельности. Екатерина II заинтересовалась поэтом, который «меня так коротко знал, который умел так приятно описать».
Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом;
Не дорожа своим покоем,
Читаешь, пишешь пред налоем...
В этой строфе царица описана как добропорядочный, трудолюбивый человек, отличающийся этим от своих ленивых, беззаботных подданных, часто предающихся чревоугодничеству, наслаждениям.
В конце оды Екатерина уже обладает божественными свойствами:
Тебе единой лишь пристойно,
Царевна! свет из тьмы творить;
Союзом целость их крепить.
Интересно, что прослужив несколько лет личным секретарем Екатерины, Державин не смог слагать ей новых хвалебных стихов. Однако служил на всех постах честно, ревностно, преданно. | 
