В стихах Державина каждый раз описан именно определенный, конкретный, данный человек, со всеми особенностями его личной биографии и душевных качеств, которые замечает или о которых хочет сказать поэт. Уменье увидеть, выделить и описать личные качества своих персонажей так, что они получали общее значение для всех людей этой категории, составляет большое достижение литературного мастерства Державина. Характеристики, даваемые поэтом , не статичны. Они изменяются.
«Фелицу», потом изменил свое мнение и стал критиковать поступки императрицы, о чем подробно рассказал в «Записках» - разочарованный неправосудием Екатерины 11, испытавший много огорчений в своих служебных делах, Державин с надеждою встретил нового императора - Павла 1. В одном из стихотворений, помещенных в рукописном 7 томе сочинений Державина, поэт спрашивает, кого же должно дожидаться в лице Павла и отвечает:
Кого? Конечно, не инова,
«На новый 1798 год» заметил:
Не тмился ль часто в полдень Феб?
«Объяснениях» он заявил, что «сия мысль относилась на императора Павла, который, в полудни своего царствования поступая неблагоразумно, заставлял всякого думать, что царствование его скоро затмится». В том же 1798 году Державин выставил и с прямым поучением, обращенным к царю. В стихах «На день рождения великого князя Михаила Павловича» он писал о том, что « мира царь - есть раб господень», что Священна доблесть - право к власти,
Лишь правда - над вселенной царь,
Престола хищнику, тирану
Прилично устрашать рабов,
Но богом на престол воззвану
Любить их должно как сынов.
«поступал неблагоразумно» и что власть его не может продолжаться долго. Поэтому Державин с радостию и надеждою встретил появление нового царя и в оде « На восшествие на престол Александра 1» (1801) писал: Мои предвестья велегласны
Умолк рев Норда сиповатый,
Закрылся грозный, страшный взгляд,
Зефиры вспорхнули крылаты,
Своими «предвестьями» Державин называл свои пожелания, Выраженные в день рождения Александра в 1779 году («На рождение в Севере порфирородного отрока») относительно его характера и достоинств, но современники с полным основанием увидели в «сиповатом Норде» Павла 1, и нельзя думать, что эти строки могли не иметь отношения к убитому императору. Предыдущие его высказывания явно подводилик этой оценке окончившегося царствования. Непосредственное отношение к частной жизни Державина имеет стихотворение «Ко второму соседу»(1791), т. е. к подполковнику Гарновскому, жившему рядом с Державиным на Фонтанке близ Измайловского моста. Гарновский был управителем Потемкина, заведовал его обширным хозяйством в Петербурге, сосредоточенном в Таврическом дворце. Нажив большое состояние, он приступил к постройке огромного дома, на участке смежном с участком Державина, чем вызвал недовольство поэта:
Почто же, мой второй сосед,
Столь зданьем пышным, столь отличным,
Мне солнца застеняя свет,
Двором межуешь безграничным
Ты дому моего забор?
Ужель полей, прудов и речек,
Тьмы скупленных тобой местечек
Твой не насытят взор?
был генерал - прокурор А. Н. Самойлов, через полицию прекратили это беззастенчивое грабительство. Но жалоба на Гарновского облечена Державиным в форму строгого поучения. Поэт предупреждает об изменчивости человеческого счастья, о суетности желаний:
С сумой не ссорься и с тюрьмой.
Хоть днесь к звездам ты высишь стены,
Но знай: ты прах одушевленный
И скроешься землей.
Предупреждение Державина оказалось своевременным. Гарновский вскоре был изобличен в казнокрадстве и отдан под суд, а роскошный дом его, который владелец предполагал продать кому-либо из членов царской семьи, превращен в казармы конной гвардии. Особый подход у Д ержавина к личности Потемкина. В «Водопаде» Потемкин предстает как великий деятель, несмотря на то, что он неукладывается в ту норму «пользы» и добродетели, которую представляет в оде Румянцев. В Потемкине, помимо его действительных заслуг перед Россией и его личных «грехов», хорошо известных Державину, поэт почувствовал нечто выходящее за рамки обычных представлений эпохи о придворной знати. Потемкина нельзя мерить стандартной мерой , его характер нельзя определить одной какой-либо чертой. Недаром Пушкин в полемике с чопорной критикой «Онегина» приводил как пример поэтической смелости, даже «дерзости» строки из «Водопада» о Потемкине:
Вознесть твой гром на те стремнины,
На коих древний Рим стоял
И всей вселенной колебал?
«дерзость» выражений подстать грандиозности политических замыслов Потемкина, смелости его «греческого проекта» - завоевать Константинополь и воссоздать Византийскую империю как дружественное России государство с внуком Екатирины II - Константином на троне. Потемкин изумляет Державина, заставляет находить новые мерки взамен обычных этико-политических критериев:
Се ты, отважнейший из смертных!
Не шел ты средь путей известных,
Но проложил их сам - и шум
Се ты, о чудный вождь Потемкин!
Политическое величие и моральность личности «чудного вождя», его величие и славолюбие - все это требовало какой-то иной меры, волновало воображение поэта. Польза и добро в личности Потемкина слиты воедино со злом. Титанический образ Потемкина, созданный в «Водопаде» Мог измеряться только эстетической мерой, а не этической. Эстетический подход к людям и событиям в оде отодвигал на второй план все остальное.
Поэт побеждал в Державине его политические и нравственно-философские убеждения, не объяснявшие всей сложности исторической действительности. Державин-мыслитель рассудком на стороне Румянцева, в деятельности которого он видит воплощение гражданственного идеала, подчинения человека общественному долгу. Державин-поэт не может освободиться от очаровавших его величия и славы Потемкина. Так возникает разрыв между нравственным и эстетическими идеалами. Самая основа просветительской мысли - идея абсолютной противоположности добра и зла подвергнута сомнению. | 
