Новаторство Г. Р. Державина. Ода «Фелица»
«громкости», «витийства» и «надутости» од Ломоносова, требуя «простоты» и «естественности» языка и стиля, в противовес жанру оды. Молодой Державин усваивает обе эти традиции, следуя одновременно той и другой, с тем чтобы в дальнейшем, в пору полной литературной зрелости, дать своеобразное синтетическое слияние обеих.
«анакреонтическими песнями», создаваемыми, по его собственным словам, без «всякой цели», вырастающими, как и одновременно складываемые им непристойные «площадные побасенки», в атмосфере военной казармы, кабака, игорного дома. С другой стороны, стремление к дворянским верхам, к дворцу заставляет его отталкиваться от традиции дворянина Сумарокова (в борьбе между сторонниками Сумарокова и сторонниками Ломоносова он принимает сторону последних; в частности, ему принадлежит ряд резких эпиграмм на Сумарокова), следуя Ломоносову, пробовать «высокий» жанр хвалебных од.
В печати Державин впервые выступает (не считая опубликованного им непосредственно перед тем в переводе с немецкого отрывка из «Превращений» Овидия) в 1773 г. именно с сдой «На бракосочетание великого князя Павла Петровича», построенной по всем правилам ломоносовской школы. Однако поэтика Ломоносова также не удовлетворяет Державина. Оды Ломоносова, выходца из крестьян, выполнявшего в своем поэтическом творчестве социальный заказ по существу совершенно чуждого ему придворного дворянства, носили отвлеченно-хвалебный, торжественно-абстрактный характер. Державин, сам участник жизни прорывающегося к верхам, к трону, дворянства, стремится наполнить их конкретным жизненным содержанием. Жизнь двора, вельмож - это для него не отвлеченный Олимп с чисто книжными абстрактными богами и богинями, а живая реальность, арена непосредственной личной деятельности, исполненной притяжений и отталкиваний, друзей и врагов, из которых одних должно хвалить, других - всячески порицать и осмеивать. Одноцветно-торжественная ломоносовская ода под руками Державина, с одной стороны, расцвечивается всеми красками живой жизни - реальности, с другой - приобретает иронический, а зачастую и прямо сатирический, «бичующий» характер.
«высокий штиль». Державин разрушает иерархию ломоносовских «штилей», демократизируя лексику своих од, внося в них слова, заимствованные из «среднего» и «низкого» штилей - разговорную речь, «просторечье». Словарь Державина наряду с высокими книжными речениями изобилует живыми «простонародными» словами и оборотами. «Язык богов» - торжественная, «велеколепная» речь дворца - смешивается с грубоватым, но метким и энергичным говором дворянского мелкопоместья и гвардейской казармы.
«На рождение на севере порфирородного отрока» (будущего Александра I). Державин сперва воспевает это событие «в ломоносовском вкусе», но через некоторое время, ощутив, по собственному признанию, «несоответствие» последнего «дару автора», снова обращается к тому же сюжету, на этот раз облекая его в легкую игривую форму «анакреонтической песни». К этому времени относится и теоретическое осознание Державиным своего нового особого творческого пути. До тех пор, вспоминал сам Державин впоследствии, он «в выражении и штиле старался подражать г. Ломоносову... но, хотев парить, не мог выдерживать постоянно красивым набором слов свойственного единственно российскому Пиндару велелепия и пышности. А для того с 1779 г. избрал совсем другой путь». Полное свое выражение этот «другой путь» нашел три года спустя в оде «Фелица».
«Фелица» написана с установкой на обычную хвалебную оду, посвящена прославлению Екатерины II. Однако все своеобразие «Фелицы» в том, что хвалебная ода сочетается в ней с резким социально-политическим памфлетом. «Добродетельному» образу Фелицы - Екатерины - противопоставляются контрастные образы ее «Мурз», «Пашей», в которых Державиным даны остро сатирические портретные зарисовки различных представителей высшей придворной знати. Мурзам твоим не подражая, Почасту ходишь ты пешком, И пища самая, простая Бывает за твоим столом; Не дорожа твоим покоем, Читаешь, пишешь пред налоемИ всем из твоего пера Блаженство смертным проливаешь; Подобно в карты не играешь, Как я, от утра до утра.
«простоты», трудолюбия, деловитости, свойственные как раз тому слою бедного, трудового дворянства, из которого вышел сам Державин. Меняется и поза певца в отношении предмета его воспевания. Ломоносов подписывал свои оды - «всеподданнейший раб». Отношение Державина к «Фелице», традиционно наделяемой им почти божескими атрибутами, при всей своей почтительности не лишено в то же время некоторой шутливой короткости, почти фамильярности, свойственной отношениям равных. Слух идет о твоих поступках, Что ты нимало не горда; Любезна и в делах, и в шутках. Приятна в дружбе и тверда; Что ты в напастях равнодушна, А в славе так великодушна, Что отреклась и мудрой слыть. Еще же говорят неложно, Что будто завсегда возможно Тебе и правду говорить.
«забавный слог» - заимствующая свое содержание из реального бытового обихода, легкая, простая, разговорная речь, прямо противоположная торжественному «бумажному грому» од Ломоносова.
«Фелица» имела большой успех у современников. Это произведение было во многом новаторским и революционным, к тому же оно соответствовало эпохе. Важно и то, что императрица наградила Державина, пусть и «украдкой от придворных лиц». |
