"египетская пирамида", к которой не так-то легко подступиться. У подножия этой пирамиды лежит самый ранний сборник стихотворений поэта "Путь конквистадоров". Волевое начало, мужественная интонация отличают его.
Печальный король и убитый им певец; могучий царь и Дева Солнца, перед которой он бессилен; Белое Дитя, творящее святую литургию, и Белый всадник, несущий миру радостную весть. Стихотворения напоминают романтические баллады с прихотливым сюжетом, взволнованным лирическим подтекстом.
И вот новый виток мощных озарений, немыслимых для серобудничного бытия картин в сборнике "Романтические цветы". Пять коней Люцифера и золотое с рубином кольцо; битва короля земли Кухулина и короля океана Сварана; нападение созвездия Пса на Медведицу-ночь; встреча на маскараде поэта с царицей Содома; плач девушки, влюбленной в дьявола... Мир поэзии Гумилева разворачивается до размеров Вселенной, в нем ощущается дыхание Космоса. Светлые небеса, бездны мрака, и душа человека среди противоборствующих стихий.
Мне кажется, что невозможно написать о том, чего не видел и не ощущал никогда Нельзя создать поэтическое произведение из "ничего", выдумать его. Если мир произведения не скопирован с окружающей действительности и не является подражанием, то это чистый продукт сознания того, кто пишет.
У Николая Гумилева реализуется цепочка: сознание - подсознание - прапамять. Я думаю, всякий знает по себе: взгляд, слово, запах - и вдруг что-то сдвигается, и как бы вспоминаешь другой мир, другую жизнь. В единой секунде промелькнет сюжет со всеми своими красками, звуками, ощущениями Интуиция поэта хватается за тонкие нити подобных проблесков сознания и уходит вглубь веков, и все, что видит, запечатлевает в строке, линии, звуке.
Сады моей души всегда узорны,
В них ветры так свежи и тиховейны,
В них золотой песок и мрамор черный,
Глубокие прозрачные бассейны.
Если Гумилева критиковали, то всегда за несовершенство поэтического языка. И он знал об этом своем недостатке. То упорство, с которым он осваивал поэтическое ремесло и поте насаждал его своим ученикам, напоминает пушкинского Сальери. Ходасевич отмечал, что Гумилев как никто проникал в механику стиха. Ирина Одоевцева вспоминает, что он писал стихи - будто решал арифметическую задачу. Как тут не вспомнить об алгебре, которой поверял гармонию Сальери.
"Он был удивительно молод душой, а может быть, и умом. Он всегда мне казался ребенком. Ребячество прорывалось в его увлечении Африкой, войной, наконец - в напускной важности, которая... вдруг сползала, улетучивалась, пока он не спохватывался и не натягивал ее на себя сызнова. Изображать взрослого ему нравилось, как всем детям".
"Романтические цветы" были опубликованы во Франции, где Гумилев жил в 1907-1908 г. г. Ряд стихов этого сборника отмечен особым настроением. Драма неразделенной любви поэта отразилась здесь во всех своих деталях. В отдельных строчках, посвященных любимой женщине, нетрудно угадать облик Анны Ахматовой:
Царица иль, может быть, только печальный ребенок,
Она наклонялась над сонно-вздыхающим морем,
И стан ее стройный и гибкий казался так тонок...
До отъезда в Париж Николай Гумилев сделал предложение Анне Горенко (девичья фамилия Ахматовой), но получил отказ. Горечь обмана, разобщения, отчуждения близких людей друг от друга отпечаталась в стихах этого цикла.
В 1910 году выходит в свет сборник поэта "Жемчуга". Перед нами уже поэзия мастера слова. Открывается этот сборник "Волшебной скрипкой". "Тягучие" анапесты стихотворения доносят до нас восторг и ужас владеющего чудесной скрипкой, упоение и обреченность служителя Муз. Сквозь слова проступают магические образы и чарующие звуки.
Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад, и когда горит восток.
Далее - сонет о Боге и Дьяволе под названием "Потомки Каина". За ним стихотворение "Камень", повествующее о живом камне, который ищет мщения и крови. Стихотворение посвящено матери поэта, в нем звучит страшный намек на неотвратимость судьбы. И не случайно за ним следует целый цикл стихов с мотивами смерти: "Одержимый", "Поединок", "Царица", "Товарищ", "В пути", "Завещание". Поэт как бы нащупывает в неясных картинах будущего и забытых сюжетах прошлого трагический акт своей кончины. Он сравнивает смерть с "оголенным утесом, где распростерся дракон" и задается вопросом, идти вперед навстречу гибели или обратиться вспять? И сам отвечает:
Нет, ни за что, ни за что!
Лучше слепое Ничто,
"проигрывали" ее в своих произведениях задолго до конца жизни. Поэтическое ремесло особое, оно требует напряжения всех духовных сил. Настоящий поэт выходит в такие сферы, где многое видится его распахнутому взору.
два Георгия. Именно "приказал" себе. Он сделал себя сам.
Независимость, подвиг во имя изменения миропорядка - таковы движущие силы в жизни и творчестве Николая Гумилева. Образ Орла в одноименном стихотворении говорит о поэте, наверное, больше, чем любое лирическое 234.
Орел летел все выше и вперед
К Престолу Сил сквозь звездные преддверья,
И был прекрасен царственный полет,
И лоснились коричневые перья.
Это символ души поэта, которую после смерти ждет "лазурное совершенство". Свобода, блаженство, недосягаемость для игр мира - вот мечта гордой птицы.
Венчают сборник "Жемчуга" произведения высокого философского звучания: "Сон Адама" и "Капитаны". Стихотворение "Сон Адама" воспроизводит библейский сюжет об изгнании из рая первых людей Земли - Адама и Евы. "Медлительный пахарь, и воин, и всадник", Адам владеет всей планетой безраздельно. К его услугам "и звездные духи, и духи стихий". Он познает мир во всей его божественной красоте, ему открыты тайны поэзии, живописи, сокровенных знаний. Адам бессмертен. Но проходят века, и вот он молит Господа о смерти, ибо устал жить без цели... Стихотворение выводит читателя на орбиты вселенского уровня, заставляя задуматься о смысле существования всего человечества.
"ударами трости Клочья пены с высоких ботфорт". Обнаружив бунт на корабле, такой капитан рвет из-за пояса пистолет, так что "... сыплется золото с кружев, С розоватых брабантских манжет". Щегольской блеск внешних деталей дополнен здесь розовым и золотым оттенками, что в цветовой гамме поэтики Гумилева всегда связано с божественными энергиями, высшим миром, духовностью. Достаточно вспомнить строки "Пройдет Христос-младенец по водам. Блеснет сиянье розового рая". Поэтому капитаны Гумилева - вовсе не легкомысленные искатели приключений, бегущие от скуки жизни. Они - первооткрыватели, ведь "еще не все пересчитаны звезды" и "наш мир не открыт до конца!" Вот и ответ на вопрос о смысле и цели существования.
Самого поэта Муза Дальних Странствий повлекла "в страны нарда, золота, коралла". Будучи в Париже, Николай Гумилев заготовил несколько писем, которые его друзья должны были отсылать его родителям с надлежащими интервалами, чтобы те не волновались попусту. А сам в 1908 году впервые отправился в Африку. Потом было второе путешествие, тотчас же после свадебного (Анна Горенко все-таки стала его женой), потом третье, незадолго до войны, на этот раз от Академии наук...
Вот и я выхожу из дома
Повстречаться с иной судьбой,
Целый мир, чужой к знакомый,
Породниться готов со мной:
Берегов изгибы, изломы,
И вода, и ветер морской.
Психология первооткрывателя наиболее полно раскрыта Гумилевым в образе Колумба в поэтической трилогии "Открытие Америки". Это действительно фанат, ищущий новое и неизведанное! "Чудо он духовным видит оком". Поэт сравнивает Колумба с астрологом, открывающим новую комету; с поэтом, оттачивающим свое мастерство, с мыслителем, стремящемся к неоткрытым глубинам знаний. Но вот, достигнув цели, Колумб чувствует себя опустошенным. Печаль омрачает его лицо. Он не ищет на новой земле ни золота, ни власти. Его миссия в самом подвиге первооткрывателя. И теперь, достигнув берегов неведомой земли, он подобен раковине без жемчужин, или крепким мехам, из которых выпили вино. Только новый поиск, новые открытия способны воодушевить его.
Ах, в одном божественном движеньи,
Косным, нам дано преображенье,
В нем живым становится, кто жил...
О пути земные, сетью жил,
Розой вен вас Бог расположил!
людей вспомнить свое далекое героическое прошлое, вдохновить их на поиски давно утраченного счастья
Мне кажется, его высокой миссией было вернуть заблудшее человечество к смыслу бытия, к первоистокам, к замыслу Творца. Он мечтал видеть человека гордым, независимым и всемогущим. И он демонстрировал всей своей жизнью и творчеством, как этого можно достичь! |
