Кто же Чацкий: победитель или побежденный ?
На самом деле, кто же Чацкий: победитель или побежденный в этой бесконечной игре притворства, зависти, чинов и шумных балов того часа Москвы:
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли грабительством богаты?
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные соорудя палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве,
И где не воскресят клиенты-иностранцы
Прошедшего житья подлейшие черты.
Да и кому в Москве не зажимали рты
Обеды, ужины и танцы?
Такова была Москва того времени, таково было то общество, и Чацкий вышел победителем из этой глупейшей игры, сложенной из обмана и чинопочитания. Он потому победитель, что не захотел уподобиться Молчалину, который только и делал, что подлизывался к высоким людям, за что и получал всякие награды и подарки. Чацкий не захотел уподобиться Фамусову, которому было безразлично все, кроме денег и того, чтобы его уважали.
Чацкий жил не чинами и не деньгами, а умом и сердцем. Он искренне любил Софию, некогда интересную и общительную, но за три года его отсутствия превратившуюся в одну из марионеток фамусовского театра, которым управляли деньги и безграничная зависть и одновременно лесть и уважение, столь несопоставимые:
И сколько, может быть, утрачу!
править Фамусовы, но его надежда только и осталась надеждой. Чацкого не понимают или не хотят понимать. Найди он поддержку среди людей, может, и не сочли бы его сумасшедшим. Но все-таки это случилось. А из-за чего? Из-за правды! Той открытой и ясной, как день, которая была закрыта от взоров других людей облаками лжи и зависти.
В этом была главная победа Чацкого. В правде, которую он умел видеть и понимать, но он был один и поэтому должен был уехать. Пускай его не поняли и оклеветали, Чацкий остался собой и стал победителем в этой игре по имени Жизнь:
... Безумным вы меня прославили всем хором.
Вы правы: из огня тот выйдет невредим,
Кто с вами день пробыть успеет,
Подышит воздухом одним,
И в нем рассудок уцелеет.
Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок!..
Карету мне, карету! | 
