Жизнь ночлежников до появления Луки
«На дне» была написана М. Горьким в 1902 году. За год до написания пьесы Горький так сказал о замысле новой пьесы: «Это будет страшно». Тот же акцент подчеркнут и в её меняющихся названиях: «Без солнца», «Ночлежка», «Дно», «На дне жизни». Заглавие «На дне» впервые появилось на афишах Художественного театра. Автор выделил не место действия - «ночлежка», не характер условий жизни - «без солнца», «дно», даже не социальное положение - «на дне жизни». Окончательное название объединяет в себе все эти понятия и оставляет место для размышления: на «дне» чего? Только ли жизни, а может быть, - и души? Таким образом, пьеса «На дне» содержит как бы два параллельных действия. Первое - социально-бытовое, второе - философское.
«Она явилась итогом моих почти двадцатилетних наблюдений над миром «бывших» людей, в числе которых я видел не только странников, обитателей ночлежек и вообще «люмпен-пролетариев», но и некоторую часть интеллигентов, «размагниченных», разочарованных, оскорбленных и униженных неудачами в жизни».
Уже в экспозиции пьесы, даже в самом начале этой экспозиции, автор убеждает зрителя и читателя - перед ним дно жизни, мир, где должна угаснуть надежда человека на человеческую жизнь. Первое действие разворачивается в ночлежке Костылева. Поднимается занавес, и сразу же поражает удручающая обстановка нищенской жизни: «Подвал, похожий на пещеру. Потолок - тяжелые, каменные своды, закопченные, с обвалившейся штукатуркой. Свет - от зрителя и, сверху вниз, - из квадратного окна с правой стороны... Посреди ночлежки - большой стол, две скамьи, табурет, всё - крашеное, грязное...» В таких страшных, нечеловеческих условиях собрались самые разные люди, выброшенные в силу различных обстоятельств из нормальной, человеческой жизни. Это и рабочий Клещ, и вор Пепел, и бывший Актер, и торговка пельменями Квашня, и девица Настя, и картузник Бубнов, и Сатин - все «бывшие люди». У каждого из них своя драматическая история, но общая участь у всех одна - настоящее у постояльцев ночлежки ужасно, будущего у них нет.
«Я вот - скорняк был... свое заведение имел... Руки у меня были такие желтые - от краски: меха подкрашивал я, - такие, брат, руки были желтые - по локоть! Я уж думал, что до самой смерти не отмою... так с желтыми руками и помру... А теперь вот они, руки,.. просто грязные... да!» Актер любит вспоминать свое прошлое: он играл могильщика в «Гамлете», любит поговорить об искусстве: «Я говорю - талант, вот что нужно герою. А талант - это вера в себя, в свою силу...» Слесарь Клещ говорит о себе: «Я - рабочий человек... мне глядеть на них стыдно... я с малых лет работаю...» В немногих словах рисуется жизненная судьба Анны. «Не помню - когда сыта была... - говорит она. - Над каждым куском хлеба тряслась... Всю жизнь мою дрожала... Мучилась... как бы больше другого не съесть... Всю жизнь в отрепьях ходила... всю мою несчастную жизнь...» Ей всего 30 лет, а она неизлечимо больна, умирает от туберкулеза.
«Вчера, в лечебнице, доктор сказал мне: ваш, говорит, организм - совершенно отравлен алкоголем...» Другие, например Клещ, твердо верят в то, что честным трудом он поднимется со «дна», станет человеком: «... Ты думаешь я не вырвусь отсюда? Вылезу... кожу сдеру, а вылезу...»
то увидим атмосферу недоброжелательства, душевной чёрствости, взаимной неприязни. Все это создает напряженную обстановку ночлежки, в ней поминутно рождаются споры. Причины этих ссор на первый взгляд совершенно случайны, но каждая - свидетельство разобщенности, отсутствия взаимного понимания героев. Так, Квашня продолжает начатый за сценой никчемный спор с Клещом: она отстаивает свое право на «свободу». («Чтобы я, свободная женщина, сама себе хозяйка, да кому-нибудь в паспорт вписалась, чтобы я мужчине в крепость себя отдала - нет! Да будь он хоть принц американский, - не подумаю замуж за него идти».)
«Заныла», «Ничего... может, встанешь - бывает», «Вот погоди... вот умрет жена». Барон привычно насмехается над своей сожительницей Настей, поглощающей очередной бульварный роман о «роковой любви». Его действия по отношению к ней: «... выхватив книгу у Насти, читает название... хохочет... ударяя книгой по голове Настю... отнимает книгу у Насти» - свидетельствуют о желании Барона унизить Настю в глазах окружающих. Рычит, никого не пугая, проспавшийся после обычного для него опьянения Сатин. Актер нудно повторяет одну и ту же фразу о том, что его организм отравлен алкоголем. Ночлежники постоянно пререкаются между собой. Использование бранной лексики является нормой общения их между собой: «Молчать, старая собака!» (Клещ), «У, нечистый дух...» (Квашня), «Мерзавцы» (Сатин), «Старый чёрт!.. Подите вы к чертям!» (Пепел) и др. Анна не выдерживает и просит: «Начался день! Бога ради... не кричите... не ругайтесь вы!»
В первом действии появляется владелец ночлежки Михаил Иванович Костылев. Он приходит, чтобы проверить, не прячет ли Пепел его молодую жену Василису у себя. С первых реплик вырисовывается лицемерный и лживый характер этого персонажа. Он говорит Клещу: «Сколько ты у меня места занимаешь в месяц... А я на тебя полтинку накину, - маслица в лампаду куплю... и будет перед святой иконой жертва моя гореть...» Рассуждая о доброте, напоминает Актеру о долге: «Доброта - она превыше всех благ. А долг твой мне - это так и есть долг! Значит, должен ты мне его возместить...» Костылев скупает краденое (у Пепла купил часы), но деньги отдает Пеплу не полностью.
«дна». Бубнов вышел из социальных низов, потому понятно его тяготение к пословицам и поговоркам. Например, «А кто пьян да умен - два угодья в нем». Сатин любит словесную игру, употребляет в речи иностранные слова: «Органон... сикамбр, макробиотика, трансцедентальный...», порой сам не понимая их смысла. Речь лицемера и стяжателя Костылева насыщена «благочестивыми» словами: «добро», «благо», «грех».
у каждого из обитателей дна невозможности жить так, как жили до сих пор, - всё это подготавливает появление странника Луки, сумевшего укрепить эту иллюзорную веру.
«На дне» М. Горький открыл перед зрителем новый, доселе неизвестный на русской сцене мир - низов общества. Она явилась свидетельством неблагополучия современного социального строя. Пьеса вызывала сомнение в праве этого строя на существование и звала к протесту и борьбе с той системой, которая делала возможным существование такого «дна». В этом заключался источник успеха этой пьесы, o котором современники говорили, что никакие эпитеты - колоссальный, грандиозный - не могут измерить подлинного масштаба этого успеха. |
