Своеобразие поэзии В. Брюсова
И ассирийский царь-завоеватель, и безымянный халдейский пастух, который «первым начертал пути своих планет», и Данте, веривший в величие людей, и все остальные его герои - разрушители и созидатели - при всей противоположности их поступков прежде всего деятельны, но одновременно одиноки. Ими движет рок или личная жажда познания, никому из них не свойственно стремление служить людям, никто не идет на самопожертвование. Но сила, страстность их характеров, устремленность к единой цели делают их великими:
Мира древний дровосек,
Неуклонный, неизменный,
Будь прославлен, Человек!
Своеобразие поэзии В. Брюсова определило еще и то, что он стал одним из самых видных в истории русской литературы поэтов города (урбанистов). Он сознательно развивал традиции урбанистической поэзии А. С. Пушкина, Н. А. Некрасова, бельгийского поэта Э. Верхарна. Одна из его поэтических книг носит программное название «Городу и миру». Он одним из первых уловил, что город преображает человека. Даже такое извечное чувство, как любовь, здесь переживается иначе, чем в другой обстановке: В толпе, на мгновение, люди сходятся, обжигают друг друга взглядами - и тут же расходятся снова - уже навсегда.
О, эти встречи мимолетные
На гулких улицах столиц!
О, эти взоры безотчетные,
В. Брюсов был поэтом отточенной формы, «поэтом из мрамора и бронзы», как говорил о нем один из современников. Строки В. Брюсова отличаются чеканным звучанием, четкостью и ясностью смысла, логичностью и одновременно страстностью. Вокруг имени В. Брюсова не утихали споры: и современники поэта, и критики последующих десятилетий с противоположных позиций отзывались о тонкостях его поэтического мастерства, о природе его таланта. Однако в самом наличии таланта невозможно сомневаться, так же как и в серьезном влиянии, которое оказала его лирика на развитие русской литературы XX века. |
