«Где вы, грядущие гунны…» (тема революции в поэзии Брюсова)
на произведениях Н. А. Некрасова и Д. И. Писарева. С детства Брюсову прививалось материалистическое мировоззрение, интерес к естественным наукам, атеизм, вера в великое предназначение человека. «От сказок, от всякой «чертовщины» меня усердно оберегали, -- вспоминает Брюсов, -- зато об идеях Дарвина и о принципах материализма я узнал раньше, чем научился умножению. Нечего говорить, что о религии в нашем доме и помину не было... после детских книжек настал черед биографий великих людей... Эти биографии произвели на меня сильнейшее впечатление: я начал мечтать, что сам непременно сделаюсь великим...»
ломки отжившего, прогнившего строя слышится во многих тогдашних строках Брюсова: «И песня с бурей вечно сестры» («Кинжал», 1903).
Революционный пафос по-разному преломляется в стихах Брюсова. В начале поэт пытается предрекать апокалиптическое падение и разрушение городов как порочного пространства, где царит насилие и эксплуатация, но у него это получается хуже, чем, например, у Блока. Брюсов ищет конкретности.
Во времена новых революционных преобразований в городе наступила довольно неуютная и тревожная жизнь, нищета была всеобщей. Но Брюсов относился к этому с присущим ему сарказмом. Недаром в свое время им было написано:
Прекрасен в мощи грозной власти
Восточный царь Ассаргадон
И океан народной страсти,
В щепы дробящий утлый челн.
Мне кажется, что отобразить трагедийный мир современного города Брюсову удалось более полно в его знаменитом цикле стихотворений «В стенах»:
Словно нездешние тени,
Стены меня обступили.
Думы былых поколений!
Здания - хищные звери
С сотней несытых утроб!
Каждая комната -- гроб!
В материальных образах воплощается социальное неблагополучие жителей города. Поэт откликался на все важнейшие политические события современности. В начале века русско-японская война и революция 1905 г. становятся темами его творчества, во многом определяют его взгляд на жизнь и искусство. В те годы поэт заявлял о своем презрении к буржуазному обществу, но и к социал-демократии проявлял недоверие, справедливо считая, что она посягает на творческую свободу художника. Впоследствии он все же принес ее в жертву. Однако в 1905 г. в революции Брюсов видел еще и стихию разрушения, хотя кульминацией стало воспевание счастливого будущего «нового мира» как торжество демократии, «свободы, братства, равенства» («К счастливым», 1904-1905), славил певцов борьбы:
Поэт всегда с людьми, когда шумит гроза,
И песня с бурей - вечно сестры...
Стихи Брюсова о первой русской революции наряду со стихами Блока являются вершинными произведениями, написанными на эту тему поэтами начала века.
Еще в дни своего дебюта Брюсов писал: «Наши выпуски служили новому в поэзии... In tirannos (т. е. «против тиранов») - вот каков был наш девиз. Крайности отпадут впоследствии от обновленной поэзии, смеем думать, что в дни борьбы они могли иметь только самое благодетельное влияние». Впоследствии Брюсов словно бы желал убедиться в правильности своего изначально выбора. Когда в России началась гражданская война, Брюсов продолжал поддерживать выбранный курс.
Нам проба - голод, холод, тьма.
Что ж! Ставка - мир, вселенной судьбы!
«Отдохнуть бы!»
Лжец - кто, дрожа, вздохнет: «Нет сил!»
(«Нам проба», 1919)
Послеоктябрьские стихи Брюсова -- последний период его литературного пути, представленный сборниками «В такие дни», «Миг», «Дали». Стихотворения «Третья осень», «К русской революции» знаменуют тот период, когда Брюсов не оставил себе выбора - критиковать события или воспевать их. В дальнейшем талант Брюсова заметно затухает. В сборниках «Дали» и «Меа» Брюсов представляет образцы антихудожественной «научной поэзии» («Мир электрона», «Мир N-измерений» и др.). Грядущие гунны, которых ждал Брюсов, убили в нем поэта. |