Символистическая система соответствий у Брюсова
В. Брюсов начинает стихотворение призывом: «Умереть, умереть, умереть!» В переменчивом, ненадежном мире смерть - единственно надежное, истинное. В озарении смерти видна призрачная пошлость мира:
На людские пути повела ты меня.
Увидал я людей в озареньи твоем,
Омраченных тоской, и бессильем, и злом.
Вместе с жизнью людей исчезает, как дым.
Если мир, бытие и жизнь людей - лишь обман, который «исчезает, как дым», то что же остается, есть ли вообще что-то постоянное и абсолютное? Есть, вслед за Ницше считали декаденты, - это красота. Все декадентское искусство есть, по сути дела, взгляд сквозь призму эстетизма: эстетизируется зло, эстетизируется смерть, эстетизируется всё. Однако есть области, где красота реализуется наиболее полно, - это, прежде всего, мир фантазии, мир поэтического вымысла. Более того, не только прекрасное - это то, что не существует, но и наоборот: то, что не существует, - прекрасно. Поэт желает лишь того, «чего нет на свете» (Зинаида Гиппиус). Декаденты абсолютизировали красоту. Некоторым из них была близка мысль Достоевского о том, что красота спасет мир. Неземная красота позволяет увидеть многообразие и глубину материального мира.
Я на землю смотрю с голубой высоты,
Я люблю эдельвейс - неземные цветы,
Что растут далеко от обычных оков,
Как застенчивый сон заповедных снегов.
С голубой высоты я на землю смотрю,
В те часы, как иду к неземной вышине.
Не оставив следа на снегах за собой,
Но один лишь намек, белоснежный цветок,
Мне напомнит, что мир бесконечно широк.
Другой важной темой, также связанной с красотой, для декадентов была любовь - земная и страстная, иногда даже порочная (такова в значительной мере любовная лирика В. Брюсова). В любви - те же стихии, что и в природе, поэтому любовная лирика родственна пейзажной. Декадентский культ красоты был связан также с повышенным вниманием к культуре стиха, в первую очередь - к его ритмической и звуковой структуре. Звучание стиха - это не просто форма, в которую «заключается» содержание, звучание стиха должно быть гармонично, благозвучно и значимо (поскольку все в мире символично, символичной должна быть и форма стиха). Особенно велики заслуги в развитии стихотворной формы у В. Брюсова и К. Бальмонта. Никто в русской поэзии еще не писал таких благозвучных стихов, как К. Бальмонт. И именно развитие мелодичности стиха К. Бальмонт считал своей основной заслугой.
«обыденной» практической деятельности, но и выше науки, выше философии. В одном из первых программных документов русского модернизма - статье «Старинный спор» (1884) - уже упоминавшийся Н. Минский писал: «Наука раскрывает законы природы, искусство творит новую природу. Творчество существует только в искусстве, и только одно творчество творит новую природу. Величайшие гении науки, как Ньютон, Кеплер и Дарвин, объяснившие нам законы, по которым движутся миры и развивается жизнь, сами не создали ни одной пылинки. Между тем Рафаэль и Шекспир, не открыв ни одного точного закона природы, создали каждый по новому человечеству. |
