«ДВЕНАДЦАТЬ»
Поэма Блока навеяна событиями русской революции 1917 года. Сразу же после своего появления она вызвала самые ожесточенные споры и разноречивые толкования. Одни с презрением отвергали ее как «большевистскую» другие - видели в ней и в ее героях злую пародию на большевиков. Однако сам Блок в записке о «двенадцати» (1920) написал: ... те, кто видит в поэме политические стихи, или очень слепы к искусству, или сидят по уши в политической грязи, или «Одержимы большой злобой»
искупления рода человеческого. Не случайно в поэме многократно присутствует число 12: в названии, в числе ее главок и героев, которых столько же, сколько было апостолов. Но образы поэмы сложны и противоречивы. Противоречивость их - не только отражение объективных противоречий революционной действительности, но и выражение субъективного противоречия, той двойственности, которая отличала отношение Блока к революции задолго до того, как она совершилась. Ибо Блок и страстно ждал революции, и страшился ее.
"Я люблю гибель, любил ее искони и остался при этой любви», - писал Блок в письме к Андрею Белому. Поэту всегда было свойственно чувство глубочайшего самоотречения во имя Идеала, имя которого менялось, но содержание оставалось прежним. В 1908 году в статье «Народ и интеллигенция» Блок написал: «... для того, чтобы... отречься от самого дорогого и лично го, нужно знать, во имя чего это сделать». И Блок ответил себе: во имя России. Он решился сказать страшные слова: огонь революции будет очистительным для народа, но для интеллигенции он будет губительным. И Блок принял приговор, который сам себе подписал. О «двенадцати» в поэме сказано: «ко всему готовы, ничего не жаль», они «идут без имени святого».
Почему же «впереди» - Иисус Христос? Блок ввел в конец поэмы образ Христа не сознательно и рационально, он внял своей глубокой мистической и даже пророческой интуиции и сам не смог вразумительно, то есть рационально, объяснить ни себе, ни другим, что означает его Христос, который «впереди» - «за вьюгой невидим». В чем же разгадка образа Христа? От солдат революции Христа отделяет стена вьюги, и здесь пространство - это символ времени, которое отделяет безудержный разгул революционной стихии от Его второго пришествия. Христос - впереди того времени, в которое жил Блок, в которое проливалась кровь и во имя любви к человечеству творилась не справедливость... Трагедия Блока в том, что он чисто рационально хотел верить в то, что «кровавый флаг» - это «святое знамя», а «черная злоба» - это «святая злоба»...
«ангелом-хранителем» Беатриче появляется иная, темная и пугающая фигура, которую он в самых первых своих прозрениях называл Астартой. (Позднее двойник Прекрасной дамы стал носить имя Незнакомки.) Поэтом всегда владело роковое предчувствие, что его идеал приобретет страшные черты:Как ясен горизонт! И лучезарность близко. Но страшно мне: изменишь облик Ты... Точно так же раздвоен у Блока и образ России, которая олицетворяла для него Красоту в мистической устремленности к неведомому прекрасному будущему, но в то же время виделась ему косной, темной, застойной, словно болото, в которое она затягивала поэта, готового отдаться гибели:
Полюби эту вечность болот:
Поэма «двенадцать» - завершение и конец романтического идеала Блока. В огне революции сгорело все, во что он верил, ради чего жил. Наступило чудовищное разочарование. Современники Блока вспоминают, что уже за год до кончины Блок часто повторял: «дышать нечем... Душно» Писатель Е. Замятин так объяснил эти слова: «Блок слишком много себя отдал последней своей Прекрасной даме - огненной и вольной стихии, и слишком больно ему было, когда от огня остался только один дым. В дыму он не мог жить» |
