Человек на войне (по повести В. Некрасова "В окопах Сталинграда")
И мужество нас не покинет...
Повесть В. Некрасова В окопах Сталинграда, написанная в 1946 году, стала одним из первых произведений о Великой Отечественной войне, в котором без ложного пафоса раскрывалась ее будничная сущность. Будучи офицером и зная всю подноготную армейских побед и поражений, В. Некрасов смог найти свою оригинальную форму для их отражения. Все произведение словно соткано из единой цепи эпизодов, воспроизводящих рутину солдатской жизни. И в этих эпизодах раскрывается простая истина: война особый мир, в котором люди проверяются по особым меркам. К этому выводу после очередного испытания приходит главный герой Игорь Керженцев. Именно он становится в повести носителем авторского мировоззрения.
Они настолько близки, что это не может не вызвать доверие, не может не убедить в том, что все, о чем рассказывается в повести, правда. Горькая, суровая правда. Правда о том, что все объекты: завод Метиз, мясокомбинат, холодильник, хлебозавод и мельницы должны были быть взорваны в случае прихода немцев, но при этом жителям Сталинграда, чтобы не было паники, никто не говорил правды. Где бои, точно не знаем. В сводках расплывчатое северо-восточнее Котельникова; излучина Дона... Говорят, Абгане-рово уже у немцев. Это шестьдесят пять километров отсюда. И при этом работает театр, открыт зоопарк, в библиотеке выдаются книги.
Страшный в своей обыденности контраст. Что же испытывает человек, оказавшийся в хаосе войны? О чем можно думать, находясь на границе жизни и смерти, о чем говорят люди в этот момент: Мы будем воевать до последнего солдата. Русские всегда так воюют. Но шансов у нас все-таки мало. Нас может спасти только чудо. Иначе нас задавят. Задавят организованностью и танками. Люди верят в чудо, хотят верить, иначе будет страшно. Игорь Керженцев в своем сознании фиксирует все, что может попасть в поле зрения. Есть детали, которые запоминаются на всю жизнь. И не только запоминаются, они въедаются, впитываются как-то в тебя, начинают прорастать, вырастают во что-то большое, значительное, вбирают в себя всю сущность происходящего, становятся как бы символом. Игорь Керженцев не просто наблюдает за происходящим, он анализирует увиденное и как будто бы сам взрослеет и меняется от всего пережитого. Это он, Игорь Керженцев, говорит: Я помню одного убитого бойца. Он лежал на спине, раскинув руки, и к губе его прилип окурок. Маленький, еще дымившийся окурок. И это было страшней всего, что я видел до и после на войне. Страшнее разрушенных городов, распоротых животов, оторванных рук и ног. Раскинутые руки и окурок на губе. Минуту назад была еще жизнь, мысли, желания. Сейчас смерть. Игорь Керженцев, анализируя свое поведение и поведение людей, которые его окружали, приходит к выводу, что русскому человеку свойственно испытывать чувства, которые еще Толстой назвал скрытой теплотой патриотизма. А как же еще объяснить ту самоотверженность, с которой эти люди идут на смерть. Полуголодные, плохо вооруженные, они оттаскивают в сторону мертвых, чтобы те не мешали стрелять живым. А смерть их застает повсюду. Игорь Керженцев улыбается молоденькому солдатику с детскими голубыми глазами, и в следующее мгновение тот медленно садится на дно траншеи. Никто даже не слышал выстрела, а пуля между тем попала прямо в лоб.
долгу.
страницы ушли на курево солдат. Но, читая оставшиеся, герой приходит к своеобразному сопоставлению. Что же сближает и отличает войны?
Он узнает, что здесь, под Сталинградом, так же не хватает солдат и оружия, как и в русской армии времен Крымской кампании. Но сами армейские условия были намного легче. Игорь с удивлением прочитал, что в Севастополе бойчей же всех шли дела рестораторов, которые выстраивали в ряд свои палатки. Эти палатки посещали теперь, после штурма, офицеры, приезжавшие несколько повеселиться из города, с бастиона. В гостеприимных палатках, в которых помещался и буфет с большим выбором вин, водок, закусок, и дюжина столиков для посетителей, и даже скрытая за буфетом кухня, пили, ели, сыпали остротами, весело хохотали. В окопах Сталинграда солдаты о еде только мечтали: Съел бы я сейчас свиную отбивную в сухариках с тоненькой, нарезанной ломтиками, хрустящей картошкой. Последний раз я, по-моему, свиную ел... Я даже не помню когда... И эти голодные, плохо вооруженные люди остаются солдатами до конца. Керженцев понимает, что им всем страшно, потому что людей, ничего не боящихся, нет... Только одни теряют голову от страха, а у других, наоборот, все мобилизуется в такую минуту и мозг работает особенно остро и точно. Это и есть храбрые люди. И таких храбрых людей в окружении Игоря Керженцева очень много. День за днем меняются лица солдат, но за каждым для Игоря стоит лицо войны.
Ее последним лицом становится встреча с пленными немцами, обмотанными какими-то тряпками и полотенцами и обращающимися к русским словом камрад. У пленных сохранилась газета трехмесячной давности с речью Гитлера, в которой он сообщал о том, что немецкие солдаты уже заняли российские дома: Я повторяю со всей ответственностью перед богом и историей из Сталинграда мы никогда не уйдем. Никогда. Как бы ни хотели этого большевики. И Керженцев опять и опять начинает понимать всю силу и значение русского солдата, не допустившего, чтобы немецкие солдаты заняли дома Сталинграда.
В повести В окопах Сталинграда В. Некрасова война получилась похожей на документальную ленту, в которой каждый эйизод наполнен простотой и точностью. Эта повесть изменила представление многих о патриотизме, показав, что русский патриотизм, действительно скрытый и теплый, не нуждается в громких фразах и красивых словах. Победа досталась нелегко, именно поэтому не должны быть забыты даже самые обыденные поступки, жизнь солдат в окопах, освобождение каждой пяди родной земли. |
