Трагедия двойничества как борьбы злых и добрых начал
«Голосах скрипок»: с стороны - «буйной музыки волна/Плеснула в море заревое», с другой - «смычок визгливый».
Здесь даже есть своя гармония, правильнее именуемая какофонией жизни. Этот - оригинальный и смелый прием: третье «и каждый вечер» переводит стихи в иную тональность. Это третье - постоянное явление связывается уже не с однообразием мещанской жизни, а с постоянством мечты поэта о подлинной красоте, о свободе, о жизни. Меняются краски, образы. Перед нами уже не «скука загородных дач», а очарованный берег и «очарованная даль», не глаза кроликов, а «очи синие бездонные Цветут на дальнем берегу».
Исследователями З. Г. Минц, Р. Миллер-Будницкой, Ю. Лотманом, Л. К. Долгополовым и другими, давно отмечена связь между «Незнакомкой» и «В ресторане». Эти стихотворения написаны с интервалом в четыре года (1906-1910), но во втором из них- тот же образ Незнакомки, хоть и не названной этим именем. Это заметно даже при внешнем сравнении. Вот как описано явление Незнакомки, а также глубокая взволнованность героя в первом стихотворении:
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
Всегда без спутников, одна,
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Во втором стихотворении появляется нечто новое: герой вступает в лирическое, только им двоим понятное общение с ней, далекая музыка скрипок создает атмосферу интимной отрешенности, вдруг разрушаемой визгом ресторанной певицы. Приведем стихотворение «В ресторане» полностью:
Никогда не забуду (он был, или не был,
Этот вечер): пожаром зари
И на желтой заре - фонари.
Где-то пели смычки о любви.
Золотого, как небо, аи
Ты взглянула.
Я встретил смущенно и дерзко
Взор надменный и отдал поклон.
Ты сказала: «И этот влюблен».
Исступленно запели смычки..
Но была ты со мной всем презрением юным
Чуть заметным дрожаньем руки.
Ты рванулась движеньем испуганной птицы,
Ты прошла, словно сон мой легка...
И вздохнули духи, задремали ресницы,
Зашептались тревожно шелка.
И, бросая, кричала «Лови!»
А монисто бренчало, цыганка плясала
И визжала заре о любви
Если в «Незнакомке» визгу и всем прочим атрибутам пошлости противопоставлены зрительные образы очарованного берега, очарованной дали, синих бездонных очей, то во втором - звуковой, музыкальный контраст: «где- то пели смычки о любви» - цыганка «визжит о любви». Значительно и то, что, употребляя обычное, бытовое слово «глаза» там, где речь идет о пьяницах, Блок обращается к словарю высокой романтической поэзии во второй части «Незнакомки», наделяя мечту своего героя «очами бездонными». С таким явлением мы встретимся неоднократно в его лирике.
Баллада «Незнакомка» начинается образом, характерным для «Стихов о Прекрасной Даме»: «По вечерам...» Вечер - это время, когда мыслилась встреча с Ней. «Ты ли меня на закатах ждала?» - читаем во вступлении к циклу, и этот мотив «великой встречи» в «вечереющий сумрак», в момент, когда все «ближе вечерние тени», «сумерки вешние», - проходит через весь «роман» о Прекрасной. Даме. Однако для ранней лирики Блока было бы безусловно невозможным сочетание вечеров с ресторанами, там это было бы уродливым смешением лексических рядов. В «Незнакомке» это, оказалось возможным поскольку в поле зрения поэта попадает уродливый быт, сама жизнь перемешивает прекрасное и безобразное. Таково, например, отождествление, которое для ранней лирики было бы кощунственным:
Здесь ресторан, как храмы, светел,
бездонные. Выше уже отмечено, что существенную сторону контрастности как важнейшей особенности поэтики Блока составляют контрасты музыкальные, которые художественно реализуются в противопоставлении диссонантньх звуков (визга, вопля, лязга и т. п.), передающих гримасы жизни, - музыкальности, певучести как звуковому выражению мечты поэта и углублявшегося видения лучших сторон действительности. Соответственно создается мелодия стиха, которая была для Блока средством выражения «музыкальной стихии действительности», тогда как ритмика-отражением «ритмов страсти бытия». Обычная проблема музыки (техники) стиха приобретает особый смысл, поскольку звучание стиха поэт связывает с темой, мотивом и образом музыки, стоящей в ряду явлений жизни. Правомерно поэтому оркестровку стиха у Блока рассматривать как творчески реализованное соответствие духу музыки - в его понимании музыки как звукового эквивалента жизни.
лязгом врывались орды согласных. Очень показательно в этом отношении стихотворение «Черный ворон в сумраке снежном...», в котором чувство любви выражено в строках, исполненных нежнейшей мелодии:
Снежный ветер, твое дыханье,
Опьяненные губы мои
Как поют твои соловьи
Перед нами праздник любви, торжество полных звуков. В последней строке на 9 согласных - 8 гласных. И какое сочетание! -ою, ои. и опять-через мягкое в-ои. И внутренняя рифма такого же музыкального наполнения: твои-соловьи.
«половодье чувств» вторгается чуждый мотив:
Страшный мир!
Он для сердца тесен!
В нем - твоих поцелуев бред...
Сплошные согласные: на 6 гласных в одной строке 14 согласных, стянутых в диссонантные созвучия: с: стр, шн, ндл, рдц... Не последнюю роль играет и то, что в первом случае все четыре строки заканчиваются на гласный, в следующей строфе - на согласный. Интересные звуковые явления наблюдаются и в "Незнакомке". В первой части этого стихотворения (1-6-я строфы) - сплошная какофония, звуки самые разнообразные. Однако и здесь чувствуется некоторая закономерность. В парных строках третьей строфы дается только по два звука в сильной позиции: а-ы, и-ы. В этих же строках многослоговные слова («заламывая котелки», «испытанные остряки») утяжеляют чтение, и это хорошо отражает ту пошлую, тягостную обстановку, которая здесь описана.
"И каждый вечер, в час назначенный... Дыша духами и туманами... И веют древними поверьями... " Затем, по мере того как образ Незнакомки все отдаляется, - начинается спад, в музыку стиха вступают новые звуки, снова появляется разнозвучность, создающая не плавную мелодию, а как бы голоса вразброд: и-а-у, е-и-е-у. И в последней строфе - усыпляющее у в заключительном стихе и рифме. Снова какофония, снова многозвучность. Это оправдано сюжетом и композицией баллады: лирический герой, на миг очарованный чудным видением, возвращается к исходному настроению.
Контрастность образов должна найти соответственно контрастное художественное оформление Нам представляется не случайной смена звукового оформления на стыке двух полярных картин в «Незнакомке»:
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!» кричат-
И каждый вечер, в час назначенный...
Инструментовка второй (в этом отрывке) строфы на шипящие, кроме, отмеченного уже интонирования на е и а, вносит мир новых звуков. Он входит с шелестом, шорохом, шепотом шелка и невольно все переключается на этот новый звук.
Не обязательно, разумеется, чтобы эта контрастирующая строфа строилась именно на шипящих (дальше мы приведем пример подобной оркестровки, но с противоположным логическим смыслом), но ясно, что в звуковом отношении она должна быть оформлена по-иному. Если бы предыдущая строфа строилась на шипящих, то следующая, коль она контрастна ей, требовала бы иного звучания. Дальше может и должен пойти спад звукового напряжения, но на стыке смыслового контраста необходим контраст во всем.
В поэзии Блока можно встретиться и со следующим довольно сложным и очень интересным явлением. Появление Незнакомки (Дамы из Космоса) - и не только в рассматриваемой балладе - сопровождается, как правило, шипящими, точнее-шуршащими звуками. Логически это можно объяснено тем, что она - или в черных шелках («шелками черными шумна»), или со шлейфом. Но создается и иной, полу-мистический эффект: иллюзия движения - шорох падающей звезды. Великолепно это передано в той же "Незнакомке»:
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный..
Первая и третья строки, передающие появление Незнакомки и аллитерированные на шипящие, размываются строкой с преобладанием мягких звуков: ль, ль, ни, не. Создается эстетическое чудо ощущения разрыва между сном и действительностью. Незнакомка, явившаяся в шуме жизни приносит не только надежду на воплощение мечты, но и тревогу.
Вторжение дисгармоничности действительности разрушало символический образ, намеченный в духе ранней лирики Блока:
Из хрустального тумана,
Из невиданного сна
Чей-то образ, чей-то странный..
Но тут же эта загадочность снимается замечанием, вставленным в многозначительные скобки:
(В кабинете ресторана
За бутылкою вина)
Визг цыганского напева
Налетел из дальних зал,
Дальних скрипок вопль туманный...
«из хрустального тумана»: столкновение грубо-бытовой реальности с поэтическим образом превращает хрустальный туман в обыкновенное стекло пивной кружки. Именно такое явление мы и наблюдаем в стихотворении «Там дамы щеголяют модами... " - одном из вариантов «Незнакомки». Героиня стихотворения уже не «в туманном движется окне», а виднеется сквозь стекло пивной кружки:
Над скукой дач, над огородами,
Над пылью солнечных озер
Туда манит перстами алыми
И дачников волнует зря
Над запыленными вокзалами
Недостижимая заря
Ко мне приходит иногда
Она - бесстыдно упоительна
И унизительно горда.
За толстыми пивными кружками,
За сном привычной суеты
Моей счастливою звездой,
И оглушенный и взволнованный
Вином, зарею и тобой?
Вздыхая древними поверьями,
Шелками черными шумна,
И ты вином оглушена?
Скажи, что делать мне с тобой -
Недостижимой и единственной,
Нет девичьего стана есть только вуаль; за вуалью-не «берег очарованный» и не «очи синие бездонные», а «глаза и мелкие черты». Она «бесстыдно упоительна И унизительно горда». Красота опошлена. И все же героиня стихотворения остается «недостижимой и единственной»-она противопоставлена «пошлости таинственной», трактуется как ее жертва. Стихотворение «Там дамы щеголяют модами..» писалось одновременно с «Незнакомкой», но завершил его Блок через 5 лет.
жизни и людям, пока не слился с ними в одном нерасторжимом единстве, став частью неделимого целого «звук - живая жизнь». В эволюции символики звука в образной структуре Блока отчетливо ощутимо движение от частного, конкретного, случайного к обобщенно-типологическому, всеохватывающему значению звуков, к стихии звукового напора и от нее - к всеобщей звуковой гармонии. |