Сочинение анализ: Сущность поэзии Александра Блока
«Нечаянная радость» он писал: «А. Блок... поэт дня, а не ночи, поэт красок, а не оттенков, полных звуков, а не криков и не молчания. Он только там глубок и истинно прекрасен, где стремится быть простым и ясным. Он только там силен, где перед ним зрительные, внешние образы». Отклик Блока на эту оценку весьма интересен. «Ваши драгоценные для меня слова о «дне, а не ночи, красках, а не оттенках, полных звуках, а не криках...,- писал он Брюсову 24 марта 1907 года,- я принимаю как пожелания Ваши и благодарю Вас за них со всею живою радостью». Здесь отражена не только скромность поэта, но и понимание Блоком того, что его поэзия даже в 1907 году лишь частично соответствовала оценке Брюсова. Но по ответу Блока чувствуется, что он сознательно будет идти по пути создания жизненных, полнокровных произведений.
Особенности поэзии Блока, отмеченные Брюсовым, проявились уже в ряде ранних стихов. Так, в сентябре 1901 года он пишет яркое, "проникнутое радостью жизни стихотворение «Встану я в утро туманное», которое привлекает ясностью и простотой выражения человеческих чувств. Привычный для Блока эпитет «туманный» в этом контексте воспринимается как конкретный, зрительный образ. Близки к этому стихотворению «Ветер принес издалека», «На весенний праздник света», «Я и молод, и свеж, и влюблен» и др. В ранних стихах Блока заметны и те резкие контрасты, которые составили одну из характернейших особенностей его поэтики:
В тебе таятся в ожиданьи
Разгадка всякого познанья
И бред великого ума.
«Я - тварь дрожащая»)
Основной темой стихов цикла «Распутья» остается тема любви юноши к Прекрасной Даме. Она все так же высоко, но верх и низ приобретают теперь иной смысл - это уже не противопоставление земного и нездешнего: в лирику Блока вторгаются социальные контрасты, входят реальные приметы жизни, правда, еще очень обобщенные:
Мы отошли - и тяжко поднимали
Веселый флаг в ночные небеса,
Нестройные людские голоса.
(«Мы отошли...»)
Герой Блока становится суровее, не столь восторженно открытым: «Я не такой, как прежде. Никому не открою ныне того, что рождается в мысли» («В посланьях к земным владыкам»). Предметом стихов Блока все осмысленнее становится «не сказка - быль» «Погружался я в море клевера». Многие стихи цикла «Распутья» свидетельствуют о том, что поэт стал пристальнее вглядываться в жизнь, для него значение теперь приобретают не мистические, а реальные противоречия. В стихотворениях «Все ли спокойно в народе» и «Фабрика» (1903) Блок говорит о бунтарских настроениях народа, о тяжелой жизни тружеников.
«В его стихах отдельные эпитеты, выражения имеют значение не по отношению к предмету стихотворения, а по общему впечатлению, получаемому читателем». Изобразительный момент сводился к минимуму. Теперь же все чаще появляются простые жизненные детали, отличающиеся точностью и конкретностью изображения:
Мне снились веселые думы,
Под утро проснулся от шума
Я думал о сбывшемся чуде...
А там, наточив топоры,
Веселые, красные люди,
Река, распевая, несла
И синие льдины, и волны,
И тонкий обломок весла...
«Мне снились веселые думы», 1903)
«Фабрика». В нем поднимается тема капиталистической эксплуатации, хотя приемы символизма и здесь дают себя знать («Недвижный кто-то, черный кто-то»). Однако мысль стихотворения достаточно ясна. Социальную остроту стихотворения почувствовала цензура, не пропустившая его в печать. «Фабрика» привлекла внимание современников своим новым звучанием. Редактор журнала «Новый путь» П. Перцов писал об этом: «В стихотворении «Фабрика», столь предусмотрительно вычеркнутом цензурой, едва ли не впервые прозвучала новая, «социальная» струна блоковской поэзии. Помню озадачивающее впечатление этих стихов и их яркого начала:
В соседнем доме окна жолты,
По вечерам - по вечерам
Скрипят задумчивые болты,
Подходят люди к воротам.
«Прекрасной Дамы». Но очень скоро обнаружилось, что здесь приоткрылось новое лицо автора, что романтика идеализма сменяется романтикой действительности...». Глаз поэта становится все острее, кругозор шире, творческая мысль живее, язык беспощаднее. В стихах появляется городской пейзаж: фабричная гарь, вечерние фонари, вывески, подвалы и чердаки - город Гоголя, а еще больше призрачные видения города Достоевского; поднимается тема трагедии человека, задыхающегося в клетке капиталистического города.
В конце 1903 года Блок пишет стихотворение о матери, оставившей своих детей и бросившейся под поезд. Примечательно само название стихотворения, неожиданное для Блока того времени - «Из газет». Однако такие стихи соответствовали эволюции поэта, которая определилась уже в канун 1905 года. Стихотворение написано в своеобразном, как будто несколько угловатом ритме, с нарушением той музыкальности, которая была характерна для «Стихов о Прекрасной Даме».
Встала в сияньи. Крестила детей.
И дети увидели радостный сон.
Детские тени
Запрыгали на стене при свете фонарей.
Сосчитал. И заплакал. И постучал у дверей.
Дети прислушались. Отворили двери.
Толстая соседка принесла им щей. С
«Кушайте». Встала на колени
через сострадание к женщине. Если для Блока не было ничего выше любви к женщине, то теперь нет ничего ненавистнее обстоятельств, унижающих женщину, опошляющих и убивающих ее. С этого времени и начинается постепенный отход Блока от символизма, поэт по-иному стал смотреть на своего учителя В. Соловьева, он довольно резко отзывается о бывшем кумире: «Я уже ни кому не верю, ни Соловьеву, ни Мережковскому» (1902).
Мистицизм Блока приобретает иной характер. Не в силах еще преодолеть его окончательно, Блок несколько его «конкретизирует», бесконечно широкое понятие Мировой Души сужает до понятия Души Народа. Было бы поспешным утверждать, что проблема народа трактовалась теперь поэтом с четким пониманием такого богатого и сложного понятия, как народ, народность. Несомненно, однако, что поэзия Блока стала ближе к жизни, к народу, к социальным проблемам. |
