Настроения любовных стихов Блока
представить и так, скажем, как жизнь персонажа стихотворения Некрасова «Тройка». Следовательно, стихотворение Блока остается в рамках романтического метода, для которого мотивировка поступка, анализ его причин не столь важны. От той ужасной действительности, которую наблюдал поэт, он пытался спастись, забыться. Спасение нередко искал в вине. Другой путь забвения для Блока - любовь. Тема любви, как мы уже отчасти видели, в его поэзии связана с темой одиночества и трагедии героя. В той любви, о которой говорит Блок, больше горя, чем счастья, больше боли, чем радости. Вспомним, как полно и радостно выражено прекрасное чувство любви в пушкинском «Я помню чудное мгновенье». Его финал - это могучий жизнеутверждающий аккорд безграничного счастья:
И для него воскресли вновь
Любовь соединена с жизнью, с вдохновением.
«О доблестях, о подвигах, о славе» (1908), в котором также с огромной силой выражено человеческое чувство, но это чувство отчаяния, тоски и одиночества, вызванное уходом любимой женщины. Потрясенный горем герой стихотворения Блока даже не помнит лица возлюбленной, он знает только, что оно прекрасно, и в полубреду твердит лишь о синем плаще, в котором она «в сырую ночь ушла». Он, как и Лермонтов («Уж не жду от жизни ничего я...»), может столь же горестно заявить: «Уж не мечтать о нежности, о славе».
Знаменательно, что в стихотворении «О доблестях...» выражено не только отчаяние героя, но и высокое благородство чувств, что очень важно с точки зрения этики человека, проблемы культуры его чувств, всей блоковской концепции человека. Человек в любом положении, в самой трудной ситуации должен уметь сохранить благородство души. В этой связи напрашивается другая параллель, вспоминается изумительное пушкинское «Я вас любил...», с которым следовало бы соотнести блоковские строки:
Как дай вам бог любимой быть другим.
Ряд стихотворений Блока 1908-1914 годов порожден личной драмой поэта, вызванной усложнившимися отношениями с Любовью Дмитриевной. Однако личное теперь осмыслено Блоком настолько глубоко, что его стихи, не в пример шифровке «Пять изгибов...», воспринимаются как взволнованная исповедь человека определенной эпохи, определенного поколения. Независимо, однако, от настроения любовных стихов Блока (а среди них есть и жизнерадостные), следует помнить о том, что поэт с большой художественной силой и тонкостью передает все оттенки любовных переживаний. Любовь у него всегда сильное чувство. Этим особенно отличаются стихи цикла «Кармен. Они были навеяны мастерским исполнением роли Кармен в опере Бизе артисткой Л. А. Дельмас-Андреевой, которой и посвящен цикл, являющий собой законченное, очень яркое произведение. По замыслу Блока, цикл «Кармен» должен был заканчиваться стихотворением «Перед судом», и все же поэт не сделал этого, почувствовав, очевидно, что оно нарушило б великолепную гармонию стихов о Карменсите. Это стихотворение раскрывает трагическую тему призрачности счастья, тему утраты иллюзий в мире равнодушных, лицемерных людей. Здесь отражена трагедия человека в мире ханжей и лицемеров:
Чем иные, знаю жизнь твою,
Более, чем судьям, мне знакомо,
Как ты очутилась на краю...
В этом очень грустном стихотворении нет безысходного отчаяния. Есть в нем боль за человека, чувствуются с трудом сдерживаемые слезы обиды за него, но все это согрето необыкновенно теплым чувством любви к обиженным:
Не до нас ей, жизни торопливой,
Все-таки, когда-нибудь счастливой
Разве ты со мною не была?
Разве не от старого огня?
Именно этой силой выражения человеческих чувств дорог нам Блок как человек и художник. Ведь даже оторвавшись на миг от условий определенной эпохи и связанных с ними переживаний, наложивших отпечаток на настроение поэта, мы должны учесть силу этих стихов, в которых выражены большие человеческие чувства - вечно живые и вечно волнующие.
Итак, годы реакции для Блока были тяжелым, трагическим временем. Но опыт революции не пропал даром. Она была той живительной силой, которая питала сердце поэта. Теперь он яснее видит причины трагедии человека и, свидетель событий 1905 года, знает, что мраку и гнету должен прийти конец, и сам стремится силой поэтического слова содействовать социальному прогрессу. |
