"Ночь, улица, фонарь, аптека... "
"Пляски смерти", включённую в цикл "Страшный мир". Тема подсказана названием поэмы, жизнь лирического героя подобна смерти, холодной, бездушной. Рубленый ритм её как тяжёлая поступь.
Так возникает картина мёртвой неподвижности.
"свет" сразу два определения, но они "гасят" этот свет, он "бессмысленный и тусклый", а рифма к этому слову уничтожает пятно света, очерченное фонарём в непроглядной тьме ночи.
Ничего не способна изменить и четверть века - время, отпущенное для обновления жизни приходом нового поколения, а лирический герой за этот срок превратится в дряхлого старика.
Безжизненные удары усилены в четвёртой строке повтором звуков [д, т, д, т] ("Всё буДеТ Так. ИсхоДа неТ"). Нет спасения, даже смерть не освободит от страданий не отпускающей душу безысходности.
Вторая строфа зеркально отражает первую, появляются глаголы, но мрачный мир не оживляется действием, так как эти глаголы делают безнадёжность полной: "умрёшь", "начнёшь", "повторится".
Синтаксически вторая строфа отличается от первой. Это одно предложение, каждое слово, проникая, прорастая в другое, создаёт впечатление какого-то нерасторжимого единства, смертной хватки. То, что в первой строфе ("Ночь, улица, фонарь, аптека") было назывными предложениями, стало однородными подлежащими, каждое из которых объединено с другими обобщающим словом "всё" и сказуемым.
Кроме синтаксических средств, Блок использует такой поэтический троп, как семантический параллелизм: "Бессмысленный и тусклый свет... "; "Ночь, ледяная рябь канала... "
Впечатление безнадёжности перерастает в чувство тупика, это выражено образами, навевающими холод, леденящий душу: "ледяная рябь канала", холод, пробирающий до костей.
Слово "фонарь" становится в последней строке заключительным: замкнутое пространство улицы по-прежнему ограничено пятном тусклого света, падающего от фонаря. Бессмысленное кружение по замкнутому миру безысходности, выхода из которого нет и не будет.
|
