Любовь моя! Прости, прости.
Но мне милее на пути,
Что для меня неповторимо.
С. Есенин
Человек — это всего лишь песчинка в просторах мироздания, жизнь его — мгновение в сравнении с вечностью Вселенной. Вот почему издавна не только ученые-астрономы, но и поэты обращали свои взоры в бескрайние, манящие к себе дали, чтобы попытаться проникнуть в тайны мироздания, а значит, и в тайны человеческой души.
Там, где вечно дремлет тайна,
Есть нездешние поля.
Только гость я, гость случайный
Широки леса и воды,
Но века твои и годы
Затуманил бег светил...
Сергея Александровича как истинного поэта волновали вечные философские вопросы взаимоотношения человека и Вселенной, человека и природы, человека и мира его земных деяний, радостей, страстей, тревог, любви и ненависти, жизни и смерти. Человек — дивное творение природы, прекрасный, неповторимый цветок земной жизни.
«Цветы» Есенин сумел обо всем этом сказать по-своему, в высшей степени самобытно. В поэме общечеловеческое неотделимо от личности автора, от его переживаний, тоски и судьбы. Особенно замечательно, что изображение жизни в поэме органически сливается с конкретной, реальной российской действительностью.
А люди разве не цветы?
О милая, почувствуй ты,
Здесь не пустынные слова.
И сердцем стал с тех пор добрей,
То дело было в Октябре.
Цветы сражалися друг с другом,
И красный цвет был всех бойчей.
Но все же мощностью упругой
Они сразили палачей.
Красный цвет революции — символ прекрасного в жизни — таким видится Есенину теперь октябрь семнадцатого года. Для поэта-гуманиста, каким он был всегда, революция — это прежде всего людские судьбы, их настоящее и будущее, о котором поэт говорит в «Цветах» с романтической окрыленностью.
Что мир мне не монашья схима,
Я ласково влагаю в стих,
Что все на свете повторимо.
И потому, что я пою,
Я милой голову мою
Отдам, как розу золотую.
Общечеловеческое содержание, казалось бы, глубоко личных, индивидуальных образов, за которыми чаще всего угадывается фигура самого автора, его мир дум и чувств, безыскусная, самобытнейшая метафоричность стиха; наконец, сочетание в поэме земной, конкретной романтической реальности с вселенско-глобальным охватом явлений действительности — таковы характерные черты и особенности поэтики «Цветов».
Есенин по своим убеждениям и идеям — мыслитель и революционер духа, постоянно и чутко вслушивающийся в биение народного сердца, в могучее дыхание родной Руси, улавливающий настоящие раскаты новых революционных бурь и потрясений.
Я думаю: Как прекрасна Земля
И сколько с войной несчастных
Уродов теперь и калек!
И сколько зарыто в ямах!
И сколько зароют еще!
И чувствую в скулах упрямых
"И сколько зароют еще..."
Гуманизм Есенина, его неотступные тревоги и заботы о судьбе миллионов соотечественников — судьбе народной рождены великой любовью поэта к Родине.
О край дождей и непогоды.
Кочующая тишина,
Малиновая лебеда.
Златится спелая звезда.
Уже в ранних стихах поэта нет идиллии, а слышатся боль, тревога, печаль, скорбь, нет одного — равнодушия к судьбам соотечественников, к человеку. И это не только в стихах, в творчестве, но и в мыслях, в поступках юного поэта. Нельзя любить землю и человека вообще. Это чуждо истинному искусству. Только любя свою родину, свой народ, можно стать великим художником, близким и доступным миллионам! Таков Есенин.
К черту я снимаю свой костюм английский.
Что же, дайте косу, я вам покажу —
Я ли вам не свойский, я ли вам не близкий,
Памятью деревни я ль не дорожу?
В стихах и поэмах он говорит о непримиримом столкновении двух морально-нравственных начал в современной ему общественной жизни, о двух концепциях человека, одна из которых родилась в старом, буржуазном мире, а другую принесла революция. После зарубежной поездки Сергей Александрович писал: ...
Отшумела тех лет пора.
Все курьеры, курьеры, курьеры.
Если хочешь здесь душу выржать,
Вот она — мировая биржа!
— подлецы всех стран.
Именно за границей возник у Есенина замысел поэмы «Черный человек». «Прескверный гость» — «Черный человек» у автора — это не его личный недруг, он враг человечества и всего прекрасного на Земле.
Поэзия Есенина поразительно конкретная и вместе с тем вселенская, космическая. В соединении этих двух начал — эмоциональная действительность, масштабность, «половодье чувств» и мыслей.
Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь...
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришлось процвестъ и умереть.
Высочайший лиризм, философская глубина есенинской лирики идут от великих традиций русской классической литературы.
