Константин Дмитриевич Бальмонт
«русского Манчестера». Он считал, что его семья - выходцы из Шотландии. Сначала Бальмонта по политическим мотивам исключили из гимназии, потом из Московского университета. Все-таки ему удалось получить диплом юриста в Ярославле. Там в 1890 г. он напечатал первую книгу стихов - совершенно незначительную и не обратившую на себя никакого внимания. По-настоящему литературная карьера Бальмонта начинается с публикации сборника Под северным небом в 1894 г.
В девяностых годах Бальмонта считали самым многообещающим из «декадентов», и журналы, претендовавшие на «современность», охотно открывали ему свои страницы. Бальмонт продолжал печатать поэтические сборники, лучшие его стихи вошли в сборники Горящие здания (1900) и Будем как солнце (1903). После них талант его быстро стал клониться к закату, и хотя он продолжал выпускать по сборнику в год, все, что появилось после 1905 г., ценности не представляет. В 1890-х гг. он забыл о своих гимназических революционных настроениях и, как и прочие символисты, был на удивление «негражданственным», но в 1905 г. вступил в партию С. -Д. и выпустил сборник тенденциозных и крикливых партийных стихов Песни мстителя. Однако в 1917 г. Бальмонт занял твердую антибольшевистскую позицию и в конце концов эмигрировал. Сейчас он живет во Франции. Он успел много попутешествовать и видел много экзотических стран, в том числе Мексику и острова Южных морей.
Написал Бальмонт очень много. Но большую часть им написанного можно смело откинуть за ненадобностью, в том числе все стихи после 1905 г., большинство его многочисленных переводов (полный метрический перевод Шелли особенно плох; Эдгар По, напротив, вполне приемлем) и всю без исключения прозу - наиболее вялую, напыщенную и бессмысленную в русской литературе. В пантеоне подлинных поэтов он останется шестью стихотворными сборниками, опубликованными с 1894 по 1904 г. Даже в этих книгах он очень неровен, потому что, хотя у него в ту пору был настоящий песенный дар, он никогда не умел работать над стихом, а только пел, как птичка. Но у него было острое чувство формы, которая играет в его стихах важную роль, потому что главное в них звук и напев. В 1890-х и в начале 1900 х гг. читатели были поражены богатством его ритмов и вокальным узором, который казался даже излишним, смущающим, а для уха радикальных пуритан - безнравственным.
В русской поэзии такое пиршество звука было новшеством; элементы его были заимствованы (без рабского подражания) у Эдгара По и у Шелли, автора Облака, Индийской серенады и К ночи. Только Бальмонт менее точен и математичен, чем По, и бесконечно менее тонок, чем Шелли. Успех бросился ему в голову, и сборник Будем как солнце переполнен восклицаниями типа: «Я - изысканность русской медлительной речи». Такая нескромность не совсем безосновательна, так как по звуку Бальмонт действительно превзошел всех русских поэтов. Но его стихам не хватает именно изысканности. Они удивительно лишены оттенков и «окончательной отделки».
у него простым, монотонным, однообразным. Еще один серьезный недостаток поэзии Бальмонта, - присущий также Брюсову, - полное отсутствие чувства русского языка, что, видимо, объясняется западническим характером его поэзии. Стихи его звучат как иностранные. Даже лучшие звучат как переводы. Многие стихи Бальмонта были переведены на английский - переводить их легко. Особенно хороши переводы П. Сельвера в книге Modern Russian Poets (Современные русские поэты). О стиле Бальмонта можно получить полное представление по хорошо известному, знакомому стихотворению Камыши.
КАМЫШИ
Полночной порою в болотной глуши
Чуть слышно, бесшумно шуршат камыши;
О чем они шепчут? О чем говорят?
Зачем огоньки между ними горят?
Мелькают, мигают, - и снова их нет,
В них жабы гнездятся, в них змеи свистят.
В болоте дрожит умирающий лик.
И тиной запахло. И сырость ползет...
Трясина заманит, сожмет, засосет.
«Кого? Для чего? - камыши говорят -
»
Но месяц печальный безмолвно поник.
Тоскливо, бесшумно шуршат камыши. |
