«Реквиема»
«Реквиема» и его внутренней цели Ахматова рассказала в прозаическом Прологе, названном ею «Вместо Предисловия»: «В тогдашние годы ежовщины,- пишет она,- я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то «опознал» меня. Тогда стоящая за мной женщина с голубыми губами, которая, конечно, никогда в жизни не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом):
».
«опознали», губы у женщины «голубые» от голода и нервного истощения, все говорят только шепотом и только «на ухо». Ахматова, стоящая в тюремной очереди, пишет не только о себе, но обо всех сразу, говорит о «свойственном всем нам оцепенении». Предисловие к поэме, как и эпиграф, - это второй ключ, он помогает нам понять, что поэма написана, как когда-то «Реквием» Моцарта, «по заказу». Женщина с голубыми губами просит ее об этом как о последней надежде на некое торжество справедливости и правды. И Ахматова берет на себя этот заказ, этот столь тяжкий долг, как видом, нимало не колеблясь, - ведь она будет писать обо всех, в том числе и о самой себе.
«Реквием» создавался не единовременно, а в разные, годы. Скорее всего, Ахматова первоначально вряд ли имела четкое намерение писать именно поэму, во всяком случае она ни разу не обмолвилась об этом ни в дневниковых заметках (правда; лишь частично опубликованных), ни в автобиографических заметках, ни в разговорах с друзьями, которые, конечно, не преминули бы отметить столь важный факт в своих мемуарах, уже достаточно многочисленных сейчас. Даты - под стихотворениями, составляющими «Реквием», разные: «Посвящение» помечено мартом 1940 года, две части «Вступления»-осенью 3935-го, вторая - шестая части того же «Вступления»-1939-м, «Приговор» - тоже 1939-м, но с указанием «Лето», «К смерти»-19 августа 1939-го; «Уже безумие крылом...», являющееся девятой частью «Реквиема», имеет дату 4 мая 1940 года с указанием «Фонтанный Дом»; «Распятие», печатающееся в «Реквиеме» без даты, имеет в отдельных публикациях дату 1938-1939, но поскольку оно состоит, как известно, из двух частей, то, по-видимому, первая из дат относится к первой части («Хор ангелов великий час восславил...»). А вторая - к заключительной («Магдалина билась и рыдала...»); наконец, «Эпилог», также являющийся двухчастным произведением, обозначен мартом 1940 года с указанием «Фонтанный Дом». Таким образом, почти весь «Реквием» написан в 1935-1940 годах, и только «Вместо Предисловия» и эпиграф помечены 1957 и 1961 годами.
«Вместо Предисловия») связаны у Ахматовой с трагическими пиками горестных событий тех лет: арестом сына - в 1935 году, вторым арестом - в 1939, вынесением приговора, хлопотами по делу, днями отчаяния.
«Реквиемом» писались (вернее - запоминались без записи) те стихи, о которых уже говорилось, в частности стихи из «Черепков», «Зачем вы отравили воду...», «Немного географии», «И вовсе я не пророчица...», «Стрелецкая луна. Замоскворечье. Ночь...», «С Новым годом! С новым горем!..» и др., соотносящиеся с поэмой не косвенно, а непосредственно и прямо, что позволяет относиться к ним как к своеобразным комментариям «Реквиема». Особенно близки к нему «Черепки», являющиеся как бы музыкальным эхом, звучащим непосредственно вслед за строчками поэмы. Стихотворение «Так не зря мы вместе бедовали...», откуда взят эпиграф (оно написано в 1961 году), примыкает к «Реквиему», можно сказать, вплотную: по-видимому, 3961 год был по каким-то причинам одним из тех «пиков» горестных переживаний, что вызывали и все остальные стихи «Реквиема». Возможно, оно было вызвано нахлынувшей остротой воспоминаний о прошедших годах репрессий, оставивших в душе кровавый незаживающий след:
«Реквиеме», слушая его жесткую и надрывную траурную музыку, оплакивающую миллионы безвинных жертв и собственную горестную жизнь, нельзя не услышать переклички и со многими другими произведениями Ахматовой того времени. Так, например, «Посвящение» («Перед этим горем гнутся горы...») написано одновременно с поэмой «Путем всея земли»: у них стоит общая дата - март 1940 года. «Путем всея земли» является произведением наиболее загадочным в творчестве Ахматовой, она и сама отказывалась дать ему четкое пояснение. Но и образность, и в особенности музыка этой маленькой поэмы, написанной тогда, когда почти весь «Реквием» был закончен и оставалось лишь написать траурно-патетическое «Вступление», наподобие симфонической увертюры, очень близки именно ему, «Реквиему». |
