Патриотическая тема в лирике Ахматовой
интимной интонацией. Ахматова-поэт очень остро ощущает противоречия своего времени, трагедию современного ей человека. Для нее это не абстрактные темы, ибо ее личная судьба была тесно связана с судьбой родины и народа...
1910 год - предыстория жизни - и ее собственной, и того поколения, к которому она волею судьбы принадлежала. Свое возвращение в Царское Село Ахматова отметила примечательным стихотворением «Первое возвращение»:
На землю саван тягостный возложен,
Торжественно гудят колокола,
И снова дух смятен и потревожен
Истомной скукой Царского Села.
Пять лет прошло. Здесь все мертво и немо,
Как будто мира наступил конец.
В смертельном сне покоится дворец.
Странное и необычное стихотворение. Чувствуется, что Ахматова говорит не только о том, что миновала и навсегда осталась в прошлом целая полоса жизни, проведенная в Царском Селе. Нет, стихотворение намекает на большее - на то, что изменилась сама жизнь, ее привычный уклад...
Впервые в творчестве Ахматовой появилась тема конца эпохи и зазвучали ноты тягостных предчувствий. Вся образная символика стихотворения (саван, колокола, смертельный сон, мертвенность и немота) свидетельствует о том, что речь идет о событиях философского плана - о времени, трагичности эпохи, судьбе России. В стихотворении «Первое возвращение» уже звучат мотивы будущей патриотической лирики Ахматовой - от «Мне голос был. Он звал утешно...» до «Реквиема»...
Эта глубокая, идущая от семьи и культуры любовь к России, составляющая наряду со способностью видеть мир реалистически главное богатство молодой поэтессы, это чувство признательности своей нации начало пронизывать все ее творчество. В стихотворении «Молитва», поражающем силой само отречения, она молит судьбу дать ей возможность принести в жертву России все самое дорогое - свою жизнь и жизнь своих близких:
Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар -
Так молюсь за Твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Своего рода итогом пройденного Ахматовой до революции пути можно считать ее стихотворение «Мне голос бал. Он звал утешно... », написанное в 1917 году и направленное против тех, кто в годину суровых испытаний намеревался оставить Родину:
Он говорил: «Иди сюда,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид».
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.
(1917 г.)
«Не с теми я, кто бросил землю...». Из него видно, что чувство, одушевившее поэтессу в 1917 году, не исчезло, а окрепло до степени непоколебимой убежденности в своей правоте:
Не с теми я, кто бросил землю
На растерзание врагам.
Их грубой лести я не внемлю,
Им песен я своих не дам.
В творчестве Ахматовой 30-х годов произошел своего рода взлет, рамки ее стиха расширились, вобрав в себе обе переживаемые нею великие трагедии - и начавшуюся Вторую мировую, и другую войну - развязанную преступной властью против своего же народа. И материнское горе («... сына страшные глаза - окаменелое страданье»), и трагедия Родины - все вошло в ее стих, обуглило и закалило его:
Нет! И не под чуждым небосводом -
И не под защитой чуждых крыл -
Я была тогда с моим народом,
включая тех, которые правдиво повествовали о виденном без надежды на публикацию (их произведения увидели свет лишь после 1986 года). Но главным творческим и гражданским достижением Ахматовой явилось создание поэмы «Реквием», непосредственно посвященной годам «большого террора» - страданиям репрессированного народа. Когда в 60-е годы «Реквием» стал ходить в самиздатских списках, отзывы читателей, доходившие до Ахматовой, были единодушны и в общем сводились к тому, что сказал ей А. Солженицын: «Это не вы говорите, то Россия говорит!..».
Да, именно горячее патриотическое чувство и осознание своей кровной связи с многослойной национальной культурой помогали поэтессе избрать правильный путь в самые трудные переломные годы. Так было в 1917 году, ознаменованном стихотворением «Мне голос был. Он звал утешно...», так было в 20-х годах («Не с теми я, кто бросил землю...»), и так было всегда. | 
