Анна Ахматова... Поэтесса. Гражданин России. Любимая женщина. Просто мать и Человек, человек с большой буквы. Это доказано её жизнью и творчеством - музыкальной поэтичностью «музы мести, любви, грусти и печали». Её судьба, как и большинства великих русских поэтов, светла и трагична. Судьба же её близких - тех, кого она любила или была неравнодушна,- вообще пугает своей безысходностью. Недаром сама Анна Андреевна «признаётся» в одном из своих стихотворений: Я гибель накликала милым, и гибли один за другим. О, горе мне! Эти могилы предсказаны словом моим. Как вороны кружатся, чуя горячую свежую кровь, Так дикие песни, ликуя, моя насылала любовь. Написано это стихотворение осенью 1921 года. В августе расстрелян Николай Гумилёв - её первый муж, талантливый русский поэт. Разумеется, Анна Андреевна не могла не переживать эту утрату: Гумилёв занимал в её сердце слишком большое место, хотя уже более трёх лет они были в разводе... В тридцатые годы сослан сын - Лев Гумилёв, позднее крупный учёный, профессор, доктор исторических наук.
... Эта женщина больна,
Муж в могиле, сын в тюрьме,
«Реквием». Суровая жизнь отнимала у Ахматовой любимых, чуть не разлучила навеки с сыновьями, била по всем, кто когда-то входил в круг её интересов. Действительно, складывается впечатление, что всё, к чему прикоснулась эта женщина, обречено на муки и на безвременную гибель. Возможно, что это так и обстояло на самом деле: есть люди, обречённые на то, чтобы приносить неосознанное зло окружающим
И чем ближе человек, тем горше расплата! Юная Аня Горенко (псевдоним Ахматова) об этом ещё не знала. Она любила и была любимой. «Красавец-мужчина» Николай Гумилёв ухаживал за ней, и в конце концов они поженились. Увидели свет первые сборники её стихов: «Вечер» (1912), «Чётки» (1914), «Белая стая» (1917). Марина Цветаева посвятила ей тринадцать восторженных стихотворений, одно из которых начинается пронзительным поэтическим определением Ахматовой: О Муза Плача! Прекраснейшая из Муз! «Муза Плача», выражение всенародного горя, горя беспредельного - главная мысль стихотворений, объединённых в единый цикл, озаглавленного поэмой «Реквием» (1938). Ведь не случайно, как мне думается, поэтессой вынесены в эпиграф следующие строчки:
Я была тогда с моим народом,
в каждую строку, пережить каждый поэтический образ. Прежде всего о чём говорит название поэмы? Реквием - католическое богослужение по умершим, а также траурное музыкальное произведение. В своих черновых записях Ахматова свою поэму ещё называла «симфонией» и «поэмой без героя». Когда читаешь поэму, ощущаешь сходность настроения от прочитанных строк с моцартовской музыкой - траурной, величественной, гордой:
По столице одичалой шли,
Там встречались, мёртвых бездыханней,
Солнце ниже, и Нева туманней,
А надежда всё поёт вдали.
жизни и смерти, судьба её стала и судьбой всего народа.
Перед этим горем гнутся горы,
Но крепки тюремные затворы,
А за ними «каторжные норы»
И смертельная тоска.
То, что поэтесса выбрала для жанра своей поэмы мотив заупокойной мессы, посвящённой памяти усопших, помогает ей подняться над личной болью и слиться с общим страданием. Сопереживание читателя, гнев и тоска, которые охватывают при чтении поэмы, достигаются эффектом сочетания многих художественных средств. Интересно, что среди последних практически нет гипербол. Видимо, это потому, что горе и страдания настолько велики, что преувеличивать их нет ни нужды, ни возможности. Все эпитеты подобраны так, чтобы вызвать ужас и отвращение перед насилием, показать запустение города и страны, подчеркнуть мучения. Тоска «смертельная», шаги солдат «тяжёлые», Русь «безвинная», «чёрные маруси» (арестантские машины, иначе «чёрный воронок»). Часто употребляется эпитет «каменный»: «каменное слово», «окаменелое страдание» и так далее. Многие эпитеты близки к народным: «горячая слеза», «великая река»... Вообще же народные мотивы очень сильны в поэме, где связь лирической героини с народом особая:
И я молюсь не о себе одной,
Под красною ослепшею стеною.
Моё внимание останавливается на последней строчке. Эпитеты «красная» и «ослепшая» по отношению к стене создают образ стены, красной от крови и ослепшей от слёз, пролитых жертвами и их близкими. Сравнений в поэме немного. Но все так или иначе подчёркивают глубину горя, меру страданий. Некоторые относятся к религиозной символике, которую Ахматова часто использует. В поэме есть образ, близкий всем матерям, Матери Христа, молча переносящей своё горе. Некоторые сравнения не изгладятся из памяти:
Приговор...
И сразу слёзы хлынут,
Ото всех уже отдалена,
И вновь народные мотивы: «И выла старуха, как раненый зверь», «Буду я, как стрелецкие жёнки, под кремлёвскими башнями выть». Надо вспомнить историю, когда Пётр I сотнями казнил мятежных стрельцов. Ахматова как бы олицетворяет себя в образе русской женщины времени варварства (XVII век), которое вновь вернулось в Россию. Больше всего, на мой взгляд, в поэме использовано метафор. «Перед этим горем гнутся горы...». С этой метафоры начинается поэма. Это средство позволяет добиться удивительной краткости и выразительности. «И короткую песню разлуки паровозные пели гудки», «звёзды смерти стояли над нами», «безвинная корчилась Русь». А вот ещё: «И своей слезою горячей новогодний лёд прожигать». Вспоминается Пушкин, любимый поэт Ахматовой, «лёд и пламень». Вот ещё один её мотив, очень символичный: «Но крепки тюремные затворы, а за ними «каторжные норы», перекликающийся с посланием декабристам. Есть и развёрнутые метафоры, представляющие целые картины:
Как клинописи жёсткие страницы
Страдание выводит на щеках.
Для кого-то нежится закат -
Здесь даже тире подчёркивает антитезу. Это средство используется очень широко. «И в лютый холод, и в июльский зной», «и упало каменное слово на мою ещё живую грудь», «ты сын и ужас мой» и тому подобное. В поэме много и других художественных средств: аллегорий, символов, олицетворений. Удивительны комбинации и сочетания их. Всё вместе это создаёт мощную симфонию чувств и переживаний. Для создания нужного эффекта Ахматова употребляет почти все основные стихотворные размеры, а также различный ритм и количество стоп в строках. Все эти средства лишний раз доказывают, что поэзия Анны Ахматовой, действительно, «свободная и крылатая», открыта «всем ветрам», «милому, радостному и горестному миру». |
