Лирика А. А. Ахматовой
Не для страсти, не для забавы, для великой земной любви.
То пятое время года,
Только его славословь.
Дыши последней свободой,
А. А. Ахматова
Лирика о любви, самом трогательном и нежном чувстве человека, у А. А. Ахматовой имеет множество оттенков. Эмоциональная насыщенность переживания, многообразие воплощений, неординарность испытываемых чувств и оголенность нервов - вот самые очевидные свойства любовной лирики поэта.
С самого первого сборника «Вечер», вышедшего в 1912 г., имя ее стало синонимом искреннего чувства, большой и такой разной любви необыкновенного человека. Невероятную популярность ее стихов уже в самом начале ее творческого пути отмечали все современники. Ее стихами бредили, их заучивали наизусть, объяснялись в любви разные люди. Образы, созданные поэзией Ахматовой, навсегда оставались в сознании людей. Это ощущение поэта, умение угадать емкость и точность именно такого, а не другого словосочетания, способность переосмыслить свою личную ситуацию - вот это и можно назвать творческим даром, талантом А. А. Ахматовой.
«Вся Россия, - отмечал Чуковский, - запомнила ту перчатку, о которой говорит у Ахматовой отвергнутая женщина, уходя от того, кто оттолкнул ее».
Так беспомощно грудь холодела, Но шаги мои были легки. Я на правую руку надела Перчатку с левой руки.
Отношение к любви не просто как к физиологическому чувству (особенно характерному, например, для поэзии древнегреческой поэтессы Сапфо, с именем которой всегда сопоставляли имя Ахматовой), а как к награде, божественному дару:
За годы боли и труда,
За то, что я земным отрадам
Не предавалась никогда,
За то, что я не говорила
Возлюбленному: «Ты любим».
За то, что всем я все простила,
Ты будешь ангелом моим.
И о том, что она бывает обычной и необыкновенной. Все зависит прежде всего, конечно, от самого человека, от его видения реальных вещей, от умения предугадать:
- Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.
Все поверили, так и живут:
Ждут свиданий, боятся разлуки
Но иным открывается тайна,
И почиет на них тишина...
И с тех пор все как будто больна.
В 80-е гг. прошлого века особенно популярен был цикл песен М. Таривердиева на стихи А. А. Ахматовой из сборника «Четки» (стихотворение Смятение»):
Подошел ко мне, улыбнулся.
Полуласково, полулениво
Поцелуем руки коснулся.
И загадочных древних ликов
На меня посмотрели очи.
Настоящую нежность
Не спутаешь ни с чем,
И она тиха.
Ты напрасно бережно кутаешь
Мои плечи и грудь в меха.
над конкретным чувством, абстрагироваться:
Подошла. Я волненья не выдал,
Равнодушно глядя в окно.
В позе, выбранной ею давно.
Быть веселой - привычное дело,
Быть внимательной - это трудней.
Как не похожа эта любовь на любовь поэтов-романтиков, поэтов-символистов. Она не только свет лая, высокая, она может криком кричать:
От любви твоей загадочной,
Как от боли, в крик кричу,
Стала желтой и припадочной
Еле ноги волочу.
Она не светлое, невинное, беззащитное чувство, она способна дать отпор, способна защитите себя:
Что ты бродишь неприкаянный,
Что глядишь ты не дыша?
Верно, понял: крепко спаяна
На двоих одна душа.
Будешь, будешь мной утешенным,
Как не снилось никому,
А обидишь словом бешеным -
Станет больно самому.
Остывшее чувство не вызывает отчаяния, оно сохраняет в человеке самоценность, осознание собственного достоинства, собственную независимость:
Брошена!- придуманное слово, Разве я перчатка иль цветок? А глаза уже глядят сурово В милое, любимое лицо... Сколько гордости, уязвленного человеческого, женского самолюбия слышится в словах:
А, ты думал - я тоже такая,
И что брошусь, моля и рыдая,
Под копыта гнедого коня.
Или стану просить у знахарок
Мой заветный душистый платок.
Окаянной души не коснусь,
Но клянусь тебе ангельским садом,
Чудотворной иконой клянусь
И ночей наших пламенным чадом -
Я к тебе никогда не вернусь.
поэта, и поздние исследователи (такие как Виноградов и Эйхенбаум). Дело в том, что почти каждое стихотворение - это история, сюжет. Композиция каждого сборника представляет зарождение, развитие, развязку романа. Литературоведы и назвали эту особенность романностью лирики Ахматовой. И даже чувство интереса к сюжету считают доказательством этого.
Мне не кажется это целесообразным и убедительным. Я никак не могу поверить, что А. А. Ахматова, создавая свои сборники, старалась в них превысить возобладание формы над содержанием. Это Ахматова-то, которая каждому слову назначала определенное место в строфе, сообразуя его значение с выражением в контексте.
Арсений Тарковский писал: «... высочайшее поэтическое мастерство, достигшее такого уровня, более не представляет самостоятельной ценности, теперь это мастерство нам незаметно; мы слишком заняты восприятием единства, чтобы обращать внимание на частности». Именно он сказал, что мастерство это сказалось в том, что каждое «ее лучшее слово стоит на лучшем месте». Слова становятся настолько спаянными в строфах, что их замена или перестановка просто немыслимы. | 
