Очарование природы в повести Гоголя «Сорочинская ярмарка»
«Сорочинская ярмарка» описанием, которое определяет общую тональность всего авторского рассказа. Картины природы, воплощенные в «Сорочинской ярмарке», насыщены мажорными, яркими красками. «Об ослепительные удары солнечных лучей зажигают целые живописные массы листьев»; «изумруды, топазы, яхонты эфирных насекомых сыплются над пестрыми огородами»; «серые скирды сена и золотые снопы хлеба станом располагаются в поле и кочуют по его неизмеримости». Все это придает картине праздничный, торжественный характер, который распространяется и на другие пейзажные зарисовки. Таково, например, описание реки Псёл. «Сквозь темно- и светло-зеленые листья небрежно раскиданных по лугу осокоров, берез и тополей засверкали огненные, одетые холодом искры, и река-красавица блистательно обнажила серебряную грудь свою, па которую роскошно падали зеленые кудри дерев».
Гоголь замечательно передаст и очарование украинской природы, и своеобразие быта, характеров людей. Возвышенно-лирическое повествование перебивается выразительными жанровыми сценами. В нерпой главе повести такой жанровой сценой является описание «объяснений» Хиври Черевик с парубками, «объяснений», обильно насыщенных просторечием: «Чтоб ты подавился, негодный бурлак! Чтоб твоего отца горшком в голову стукнуло! Чтоб он под-скользнулся на льду, антихрист проклятый! Чтоб ему на том свете черт бороду обжег!»
повести. В главе второй Гоголь дает замечательное описание ярмарки, показывая восприятие Параской новых для нее явлений жизни. «Она находила себе много предметов для наблюдения: ее смешило до крайности, как цыган и мужик били один другого по рукам, вскрикивая сами от боли... как поссорившиеся перекупки перекидывались бранью и раками; как москаль, поглаживая одною рукою свою козлиную бороду, другою...» Вслед за этим писатель переключает повествование из бытового плана в план возвышенный, лирический. «Но вот почувствовала она, кто-то дернул ее за шитый рукав сорочки. Оглянулась и парубок в белой свитке, с яркими очами, стоял перед нею... «Не бойся, серденько, не бойся! - говорил он, ей вполголоса, взявши ее руку,- я ничего не скажу тебе худого!» |
