Печорин и контрабандисты. Анализ главы Тамань
(Анализ главы "Тамань" романа М. Ю. Лермонтова "Герой нашего времени".)
Да и какое дело мне до радости и бедствий человеческих?
М. Ю. Лермонтов
поприща? На этот вопрос Лермонтов отвечает историей жизни Печорина, молодого человека, принадлежащего к поколению 30-х годов. Задаче всестороннего и глубокого раскрытия личности героя и той среды, которая воспитала его, подчинены композиция, сюжет произведения и вся система образов.
История, изложенная в Тамани, имеет жизненную основу. Лермонтов был в Тамани в 1837 году. Ему пришлось задержаться в ожидании корабля. Старая казачка Царицыха приняла Лермонтова за тайного соглядатая, который хочет обнаружить контрабандистов. Соседкой Царицыхи была красавица татарка, муж которой имел дела с контрабандистами. И слепой мальчик Яшка был. Все жизненные факты предстают перед нами в ином виде. Повесть Тамань представляет собой самостоятельное художественное произведение и в то же время является частью романа. Она написана в форме дневника, и это не случайно. Если в начале романа автор стремится показать противоречивые поступки Печорина, то впоследствии на страницах дневника раскрываются тайные и явные мотивы поступков героя, анализируются их причины.
Нужно отметить, что в Тамани романтическая приподнятость повествования гармонически сочетается с реалистической обрисовкой характеров и быта вольных контрабандистов. К примеру, возьмем описание портрета Янко: Из лодки вышел человек в татарской шапке, но стрижен он был по-казацки, и за ременным поясом его торчал большой нож. И эта деталь (нож) напоминает об опасной профессии контрабандиста. Как-то очень просто говорится об удали Янко. Что, слепой, - сказал женский глосс, - буря сильна. Янко не будет. Янко не боится бури, - отвечал тот. Вслед за этим диалогом Лермонтов рисует бушующее море. Медленно поднимаясь на хребты волн, быстро спускаясь с них, приближалась к берегу лодка. Описание разбушевавшейся стихии служит средством раскрытия удали Янко, для которого везде дорога, где только ветер дует и море шумит.
Не ради любви он идет на подвиг, а ради наживы. Его скупость поражает: слепой мальчик получает в качестве награды мелкую монету. А старухе Янко просит передать что, дескать, пора умирать, зажилась, надо знать и честь. Судьба не сводит Печорина и этого честного контрабандиста напрямую, но тем не мене Янко вынужден именно из-за него покинуть обжитые края. Герои повести занимаются опасным промыслом контрабандой. Лермонтов сознательно не уточняет, что именно они провозят через пролив и что увозят за море. Богатые товары, груз был велик - больше мы ничего не знаем. Лермонтову важно создать у читателя ощущение опасной, необычной жизни, полной тревог. Проследим взаимоотношения Печорина и контрабандистов. Поселившись в хате, где нечисто, Печорин и не думает страшиться, можно даже сказать, ведет себя бездумно.
наверное, этим привлекает характер Печорина. Он молод, ищет любви. Но таинственная девушка заманила его в лодку, он почувствовал на лице ее пламенное дыхание - и в ту же минуту русалка бросила в воду его пистолет. Уже нет ундины, есть противник, с которым надо бороться. В довершение ко всему слепой мальчик обобрал Печорина с ведома девушки, и это окончательно разрушает те грезы, в которых находился наш герой. Да, во многом виноват Печорин: в неопытности, неумении разбираться в людях. А какими последствиями обернулась фраза: А если бы я, например, вздумал донести коменданту? И старуха, и слепой мальчик, и девушка не могли объяснить поступков Печорина иначе, чем стремлением донести коменданту.
Ведь он ходит, высматривает, угрожает. Им не понять, что ему просто интересны эти люди, их жизнь. А это любопытство обернулось тем, что Печорин разрушил жизнь контрабандистов и, мало того, сам едва не погиб. И когда заплакал слепой мальчик, когда девушка навсегда уехала с Янко, тут Печорин ужаснулся от содеянного: И зачем было судьбе кинуть меня в мирный круг честных контрабандистов? Как камень, брошенный в гладкий источник, я встревожил их спокойствие, и, как камень, едва сам же не пошел ко дну. Что касается художественной стороны повести Тамань, то переоценить ее просто невозможно. Но хотелось бы все же поконкретней определить то, на чем основывается произведение.
Это три кита: точность, образность, выразительность. А какой подбор говорящих деталей! Вот, к примеру, Печорин заносит в свой путевой журнал: две лавки и стол на стене ни одного образа дурной знак! Глядя на эту бедную обстановку, можно сказать, что люди живут здесь временно, они в любую минуту готовы покинуть неуютное пристанище. Или в сцене разговора девушки и слепого мы узнаем, что буря сильна, туман густеет. Казалось бы, что из того? Но это важно для контрабандистов: не во всякую погоду можно отправляться на дело. Интересен в повести прием антитезы. Вот каким представляет себе образ Янко слепой мальчик: Янко не боится не моря, ни ветра. Этакий сказочный герой, бесстрашный богатырь. А Печорин видит Янко иначе: из лодки вышел человек среднего росту, в татарской бараньей шапке, обыкновенный человек, вовсе не героического вида. Интересен также прием сочетания возвышенного и низменного в повести. Здесь романтика соседствует с прозой жизни.
мальчика жалки: Куды я ходив?... С узлом? Яким узлом! Если говорить о сюжете, то он отдаленно напоминает сюжет Бэлы. Русский молодой человек встречает местную девушку-дикарку, влюбляется в нее. Сюжет характерен для литературы эпохи Лермонтова. Но в Тамани все нетрадиционно. Девушка должна была влюбиться в приезжего. Но все оказывается хитростью. Пейзажные зарисовки придают повести романтический колорит и, контрастируя с убогостью нечистого места, открывают перед читателем чарующий мир красоты и неги. Композиция повести отличается своеобразием.
П. Чехов, при всей строгости своих оценок, говорил: Я не знаю языка лучше, чем у Лермонтова. От себя хочется добавить, что порой становится грустно, когда в современном книжном многообразии очень трудно выбрать чтение для души. Все это рыночное чтиво, которое повсюду нас окружает, кричит и лезет в глаза, просто раздражает. И, честное слово, одна маленькая повесть Тамань из Героя нашего времени уже стоит всего этого книжного безобразия. |
