«Герой нашего времени»)
«Возьмите повесть Лермонтова «Тамань», - пишет в своих воспоминаниях Д. В. Григорович, - в ней не найдешь слова, которое можно было бы выбросить или вставить; вся она от начала до конца звучит одним гармоническим аккордом; какой чудный язык, как легко, кажется, написано! Но загляните в первую рукопись: она вся перемарана, полна вставок, отметок на отдельных бумажках, наклеенных облатками в разных местах». Выраженный в первой главе взгляд на Печорина глазами Максима Максимыча позволяет нам нравственно осудить Печорина, но не помогает понять его. С миром простых людей сталкивается Печорин и в «Тамани». В главе «Тамань» обратим внимание на острое чувство природы, живущее в душе Печорина, на его интерес к людям, повышенную наблюдательность (он великолепный физиогномист), на его стремление к опасностям. С невольным биением сердца он глядит на утлую лодку, борющуюся с бурными волнами, а в загадочных жителях Тамани готов увидеть сильных, необыкновенных людей. Но очарование проходит: эти люди оказываются далеко не романтичными, а жестокими и своекорыстными. Это «мирный круг честных контрабандистов», как именует Печорин людей, с которыми столкнула его судьба. Однако Янко, девушка, старуха и слепой, в мир которых Печорин попал «как камень, брошенный в гладкий источник», не только люди из народа. Ведь мир контрабандистов, морских разбойников, пиратов, вольных бродяг неоднократно становился предметом романтического изображения от «Корсара» Байрона и «Братьев разбойников» Пушкина до повестей молодого Горького.
описывали поэты. Действительно, событие имеет совершенно прозаический характер: девушка-контрабандистка и слепой мальчик обокрали Печорина, а до чувств и мыслей петербургского офицера контрабандистам просто нет дела. Он им чужд и мешает, как камень на дороге. Контраст между характерами Печорина и контрабандистов раскрывает новые стороны образа главного героя. В столкновении с контрабандистами Печорин показывает себя человеком действия. Это не комнатный романтик-мечтатель и не Гамлет, чья воля парализована сомнениями и рефлексией. Он решителен и смел, но активность его оказывается беспредметной. Он не погружен в жизнь, как Максим Максимыч, Казбич, контрабандисты или даже Бэла, а находится где-то рядом с жизнью, и жизнь выбрасывает его из себя. В чем же причина этого? Печорин дает такое объяснение: «Идеи - создания органические, сказал кто-то: их рождение дает уже им форму, и эта форма есть действие; тот, в чьей голове родилось больше идей, тот больше других действует; от этого гений, прикованный к чиновническому столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением, при сидячей жизни и скромном поведении, умирает от апоплексического удара».
крупной, совершать поступки, о которых бы вспоминал будущий историк и для которых Печорин чувствует в себе силы, у него нет. «Честолюбие у меня подавлено обстоятельствами», - говорит он о себе. Поэтому Печорин растрачивает себя, ввязываясь в чужие дела, вмешиваясь в чужие судьбы, вторгаясь в чужую жизнь и расстраивая чужое счастье. В «Тамани» две морали. Для общества контрабандисты безнравственны и преступны, но у них есть своя мораль, какой-то внутренний кодекс. Здесь изображается жестокость Янко по отношению к «хозяину», на которого он работал («кабы он получше платил за труды, так и Янко бы его не покинул»), и к старухе («скажи, что, дескать, пора умирать, зажилась, надо знать и честь»), а главное - к слепому мальчику, своему верному слуге.
«маленьких» людях повторяет владикавказскую развязку отношений Печорина и Максима Максимыча. Но главные герои воровской шайки - Янко и «ундина» - два товарища, не оставляющие друг друга в беде. Зыбкая мораль Печорина проигрывает рядом с этой крепкой нравственной связью двух контрабандистов. Донеся на них коменданту, он бы исполнил свой гражданский и воинский долг, но стал бы предателем. Он отказывается от этого и остается неприкаянным «странствующим офицером с подорожной по казенной надобности». Заслуживает ли Печорин такой участи? В романе обрисовывается незаурядный человек, с сильной душой, но без возможности применить свои способности в атмосфере тогдашнего режима. Жизнь была мелка, ничтожна, а сил в душе много, смысл их неясен, так как некуда их приложить, отсюда беспомощное существование богатыря, которого озлобляет самый избыток сил. Печорин - тот же Демон, которому связали крылья и облачили затем в армейский мундир. Если в настроениях Демона выразились главные черты души Лермонтова - его внутренний мир, то в образе Печорина он изобразил героя в сфере той пошлой действительности, которая свинцом пригнетала его к земле, к людям. Недаром ЛермонтоваПечорина в «Тамани» так тянет к звездам, не раз он восторгается ночным небом, недаром только свободная природа ему дорога здесь, на земле... Столкновения в «Тамани» невозможно было избежать. «Я люблю врагов, - говорит Печорин, - хотя не по-христиански. Они меня забавляют, волнуют мне кровь. Быть всегда на страже, ловить каждый взгляд, значение каждого слова, угадывать намерение, разрушать заговоры, притворяться обманутым и вдруг одним толчком опрокинуть все огромное и многотрудное здание из хитростей и замыслов - вот, что я называю жизнью!»
«Тамани» описана со скрупулезной точностью. Когда контрабандистка «сверхъестественным усилием» повалила Печорина на борт, «минута была решительная». «Я, - пишет Печорин, - уперся коленкою в дно, схватил ее одной рукой за косу, другой за горло, она выпустила мою одежду, и я мгновенно сбросил ее в волны». Как мы видим, Печорин вовсе не был в беспамятстве от волнения перед опасностью. Напротив, «бешенство придавало ему силы». Воля и рассудок были собраны, и они спасли Печорина. Какое значение придавал этому Лермонтов, видно из рукописи «Тамани». Вначале было написано просто: «схватил ее за косу», а потом каждое движение было им детализировано, и картина победы Печорина в единоборстве стала ясна. Горько-равнодушными словами заканчивается запись в дневнике: «Что сталось со старухой и бедным слепым - не знаю. Да и какое дело мне до радостей и бедствий человеческих, мне, странствующему офицеру, да еще с подорожной по казенной надобности!..» Да, с точки зрения установленного порядка офицеру надлежало проявлять активность в определенных, предусмотренных начальством обстоятельствах... История с Бэлой могла создать впечатление, что Печорин особенно активен тогда, когда возбуждена страсть, затронуты его сугубо личные чувства. Приключение в Тамани рассеивает это подозрение. Печорин очертя голову бросается в рискованное предприятие не более как из любопытства и желания испытать сильные ощущения. |
