«Литературной России» была напечатана интересная статья В. Левина «Дуэль Лермонтова. Еще одна гипотеза», в которой автор высказал мнение, что «Лермонтов вложил в образ Печорина очень много своего, личного, такого, о чем, быть может, не подозревал в себе ни он сам, ни его близкие». И далее, развивая свою мысль о психологии творчества, В. Левин делает предположение, что Лермонтов попал под влияние образа своего героя. Мартынов становится для него объектом психологического эксперимента, во время которого (на дуэли), не успев вовремя выстрелить в воздух, Лермонтов погиб. Не касаясь здесь причин и обстоятельств роковой дуэли, можно лишь отметить живучесть легенды о том, что автор «Героя нашего времени» и Печорин - одно и то же лицо и что Лермонтов предсказал в романе свой поединок с Мартыновым.
«Героя нашего времени» одновременно с Белинским, который посвятил ему большую статью в «Отечественных записках», своим мнением о романе поделился в частной переписке и Николай I. Но если Белинский при разборе этого произведения отмечал глубокое знание автором «человеческого сердца и современного общества», а в образе Печорина видел воплощение критического духа своего времени, то царь придерживался противоположного мнения. В письме к своей жене за границу он сообщал: «Я дочитал до конца Героя и нахожу вторую часть отвратительной, вполне достойной быть в моде. Это то же самое изображение презренных и невероятных характеров, какие встречаются в нынешних иностранных романах. Такими романами портят нравы и ожесточают характеры...» И далее, указывая на извращенный, по его мнению, ум автора, с циничной жестокостью заявил вслед сосланному на Кавказ поэту:
«Счастливого пути, господин Лермонтов, пусть он прочистит себе голову».
образе и проявилась оппозиция Лермонтова самодержавному режиму. Диалог Лермонтова с царем, начатый стихотворением «Смерть поэта» и прерванный ссылкой, продолжался.
«Княжны Мери», повествующие о судьбе Печорина, сосланного за дуэль в крепость, невольно вновь отождествляешь автора с героем. Здесь взгляды их совпадают полностью. Он, как и Печорин, не стремится к карьере, благополучию и тихой, спокойной жизни. Его удел - борьба и искания. Взволнованно и проникновенно звучат слова Печорина, которые можно отнести и к самому автору: «... я часто, пробегая мыслию прошедшее, спрашиваю себя: от чего я не хотел ступить на этот путь, открытый мне судьбою, где меня ожидали тихие радости и спокойствие душевное?.. Нет, я бы не ужился с этой долею! Я, как матрос, рожденный и выросший на палубе разбойничьего брига; его душа сжилась с бурями и битвами, и, выброшенный на берег, он скучает и томится, как ни мани его тенистая роща, как ни свети ему мирное солнце...»
«львиная», как выразился Белинский, натура Лермонтова и его самобытная сила писателя оказали огромное влияние на современников.
«Герой нашего времени» - единственный роман, который успел написать Лермонтов. Но сохранились сведения о замыслах Лермонтова написать несколько романов из разных эпох русской жизни, имеющих между собой связь и некоторое единство. До нас дошли его слова в пересказе других лиц: «Я выработал план двух романов: одного - из смертельного боя двух великих наций, с завязкой в Петербурге, действиями в сердце России и под Парижем и развязкой в Вене, и другого - из кавказской жизни, с Тифлисом при Ермолове, его диктатурой и кровавым усмирением Кавказа, персидской войной и катастрофой, среди которой погиб Грибоедов в Тегеране». Но замыслам не суждено было свершиться. Через год после выхода романа «Герой нашего времени» Лермонтов погиб на дуэли.
воскликнул: «Вот кого жаль, что так рано умер... Какие силы были у этого человека! Что бы сделать он мог! Он начал сразу как власть имеющий». А другой русский писатель, А. Н. Толстой, так отозвался о таланте Лермонтова-прозаика и значении его романа «Герой нашего времени»: «Лермонтов-прозаик - это чудо, это то, к чему мы сейчас, через сто лет, должны стремиться, должны изучать лермонтовскую прозу, должны воспринимать ее как истоки великой русской прозаической литературы... Из этой прозы - и Тургенев, и Гончаров, и Достоевский, и Лев Толстой, и Чехов. Вся великая река русского романа растекается из этого прозрачного источника, зачатого на снежных вершинах Кавказа». |
