«Журнал Печорина» нечто уникальное в русской литературе
«Журнала...» - раскрыть самосознание героя - незаурядной личности, отличающейся зрелостью ума. Зрелость ум, а Печорина выявляется в неуемной активности мысли, он увлечен самопознанием. Передовые люди эпохи стремились выработать широкий взгляд на мир, постигнуть связь человека с мирозданием и логику развития истории. И как в истории желание выявить внутренние закономерности, управляющие ходом событий, отодвинуло на второй план задачи эмпирического изучения материала, так и в искусстве стали интересоваться прежде всего внутренней историей. М. Погодин в своих «Исторических афоризмах» писал: «Предметом истории полагают обыкновенно действия человеческого рода. Но почему же не удостоить сей чести помышления, чувствования. Они суть семена и плоды действий и необходимо в них отражаются. История ума и сердца человеческого должна составлять важнейшую часть истории». Печорин, взявшись за «Журнал», поставил перед собой задачу внимательно проанализировать свои помыслы и чувствования, рассматриваемые им как «семена и плоды» собственных действий.
Уже та цель, которую поставил перед собой Печорин, взявшись вести дневник, наряду с некоторыми глубокими суждениями, а также проблемами, волнующими его, обнаруживают серьезность духовных исканий и тот высокий уровень образованности, который отличает лермонтовского героя. «Журнал Печорина» дает нам возможность убедиться, что герой Лермонтова обрисован не как человек, который «учился понемногу чему-нибудь и как-нибудь», а, наоборот, как человек, который относился к знаниям со всей серьезностью и благоговением и видел в науке ключ к пониманию закономерностей исторической жизни народов и смысла бытия единичной человеческой индивидуальности. И не вина лермонтовского героя, а его беда, что жизнь прошла бесплодно, а силы были израсходованы впустую.
Исследователи давно уже обратили внимание на то, что действие в «Фаталисте» (как, добавим, и в «Бэле», «Тамани», «Княжне Мери») развивается из идеи: сперва появляется мысль, которая затем подвергается проверке действием. Тогда жизнь приобретает характер эксперимента над собой и над окружающими. Какие же идеи подвергает Печорин проверке действием? И во имя чего? Прежде чем ответить на этот вопрос, необходимо вникнуть в специфические черты личности Печорина, разобраться в своеобразии его мироощущения. Печорин - натура, богато одаренная. Он ощущает в груди своей «силы необъятные», он рвется к действию, постоянно чувствуя необходимость найти сферу приложения снедающей его активности и реализовать свой могучий потенциал действенности. Как справедливо отметила Е. Михайлова, «стремление к действию - замечательная черта Печорина как человека выдающегося... Действие... составляет основной нерв натуры Печорина и главную, насущную потребность его».
своей современности, которую соотносит с беспредельностью времен земного бытия, с многовековой историей человечества. Он прекрасно чувствует разлитую в мире красоту. Вспомним его описание утра перед дуэлью: с Грушницким. В его душе звучит поэтическая струна, да и «Журнал...» в целом представляет собой подлинное произведение изящной словесности.
Печорина о самом себе, его убежденность в том, что ему «было назначение высокое», позволяют предположить, что Печорин мечтал о судьбе человека, способного сыграть великую роль в жизни народов. В Печорине, как и в его некоторых литературных предшественниках, Лермонтов стремился воплотить собственные высокие порывы и серьезные духовные искания. Еще Белинский проницательно заметил, что Печорин внутренне близок самому поэту, что Лермонтов недостаточно объективировал своего героя.
Печорин, вступая в жизнь, мечтал прожить ее как Александр Великий или Байрон. Он категорически отрицал для себя возможность пройти через жизнь титулярным советником. Жажда героического, идеал подвига - это то, что вытекало из его максималистских воззрений на мир и на человека. Он мечтал о славе и о счастье. Лермонтовское понимание славы и счастья - категорий определяющих, в представлении поэта,- цель и смысл бытия личности восходили в своей основе к декабристскому пониманию, несколько скорректированному новыми запросами нового времени.
В 30-е годы в связи с попытками постигнуть логику всемирной истории и соотнести национальную историю с историей мировой возрастает интерес к тем выдающимся личностям, чьи деяния приобрели общечеловеческое значение. Отсюда становится ясным, что выбор имен Александра Македонского и лорда Байрона, к которым апеллирует лермонтовский герой, для него не случайность, этот выбор обусловлен духом времени. Имя Байрона ассоциировалось у лермонтовского поколения с представлением о могучей героической личности, изумившей мир яркими порождениями своей поэтической фантазии. Самая смерть Байрона воспринималась как легенда, сложенная во славу подвига ради свободы угнетенного народа. Идеал гармонической жизни при этом мыслится как неразделимое сочетание гражданской деятельности человека, и его личного идеала.
его. Сам Печорин признается, что в нем два человека: один живет в полном смысле этого слова, другой мыслит и судит его. Один лелеет в душе высокие идеалы, другой - скептик. И под влиянием последнего Печорин пересматривает свои возвышенные представления о славе и о счастье. И тогда слава ему представляется удачей, и кажется, для того чтобы достигнуть ее, нужно быть только ловким, а счастье он начинает видеть в насыщенной гордости.
Эти искаженные представления о славе и счастье у Печорина возникают в атмосфере искусственной жизни петербургского «света», где, как в кривом зеркале, все истинно человеческое теряет свои естественные очертания и приобретает неправильные пропорции. Сам Печорин отдает себе отчет в том, что в нем душа испорчена обществом. Однако влияние «света» на Печорина не следует преувеличивать, так же как нельзя забывать о том, что суждения героя о себе самом, о людях и ценностях бытия, попадающие в его исповеди или в дневниковые записи,- не что иное, как его раздумья в поисках истины или иногда мимолетные сомнения, возникающие в ходе этих раздумий.
|
