Философские размышления Пьера Безухова в романе «Война и мир»
«Проблема «значения всего», «общей жизни», - считает П. П. Громов, - тесно связана с проблемами социального неравенства, жизни простых трудовых людей и интеллигентных, мыслящих представителей социальных верхов». За словами «согласовать» и «сопрягать», полагает исследователь, стоит сложный идейно-духовный и философский подтекст - именно главный в сегодняшних исканиях Пьера вопрос «о соотнесенности своей личной жизни с жизнью социальных низов в нравственном плане,..». Устанавливается стремление Пьера слиться с солдатской массой, т. е. с тем же «мужицким родом». Философский подтекст рассуждений Пьера во сне может иметь связанный с этим и следующий аспект.
Писатель ведет своего размышляющего героя к пониманию сквозных закономерностей мирового целого. Задача «соединить в душе своей значение всего» обращает Пьера к проблеме взаимосвязей явлений и процессов, совершающихся в мире в соответствии с законом всеобщей обусловленности и несомненной свободы. Он близок к тому, чтобы понять «сопряжение», а не «соединение» волеизъявлений людей со всеобщей волей. Размышляя над этой соотнесенностью, он слышит голос в себе: «Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога», «простота есть покорность богу». Солдаты «просты», т. е. подчиняют свою волю той необходимости, которая осуществляется в мире. Покорность богу трактуется им как способность сопрягать личную волю со всеобщей волей. Но процесс размышлений обрывается именно в тот момент, когда мысль Пьера готова принять совершенно точную форму. Важнейшие для Пьера слова «сопрягать надо» сливаются с раздающимися над его ухом словами берейтора: «запрягать надо». Пьер просыпается с досадой: «Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, по как сопрягать псе?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено».
во всем объеме, разъясняет Толстой от авторского лица в эпилоге романа, а потом в «Исповеди» и философско-религиозных трактатах. По мысли Толстого, в мире осуществляется высшая целесообразность и задача человека состоит в том, чтобы привести свою волю в соответствие с ней и почувствовать себя необходимым в этой всеобщей гармонии.
«Я вернулся к вере в ту волю, - говорит Толстой в «Исповеди», - которая произвела меня; я вернулся к тому, что главная и единственная цель моей жизни есть то, чтобы быть лучше, т. е. жить согласнее с этой волей». Толстой уверен в том, что человек рождается с даром внутренней нравственной свободы и потому может спасти душу или погубить ее. Спасти душу - это значит выйти за пределы эгоистического, обособленного, «плотского» существования и привести свою волю в соответствие с требованиями всеобщей воли: «Чтобы спасти свою душу, нужно жить по-божьи, а чтобы жить по-божьи, нужно отрекаться от всех утех жизни, трудиться, смиряться, терпеть и быть милостливым». Свобода дана человеку для того, чтобы «спасти свою душу», т. е. жить интересами других людей, а не личными, эгоистическими страстями.
«творящего жизнь», и не пользоваться исключительностью положения хозяина. Толстой напоминает людям своего класса о том, что человек располагает свободой и волен определить направление своих поступков и действий. Он призывает войти в жизнь трудового народа, отказаться от классовых привилегий, т. е. «смиряться, терпеть и быть милостивым».
Человек приходит в согласие с самим собою только в том случае, когда его свободная воля как бы сливается с требованиями нравственного закона, непосредственно и блаженно подчиняясь им.
Утверждая идеал братского единения людей, Толстой отвергает войну, как противоречащую их нравственной природе: убивать -значит оскорблять в себе совесть. Отвращение к злу и влечение к добру постоянно сопровождает человек - об этом знал Толстой задолго до идейного перелома. Античеловеческий характер войны с особой яркостью выступает в сцене расстрела пленных. Французы торопились, «чтобы окончить необходимое, но неприятное и не постижимое дело», затем французы «с бледными лицами и дрожащими руками что-то делали у ямы». В данном случае они были слепыми орудиями страшной, безличной силы государства.
Вся сцена расстрела дана через восприятие нравственно потрясенного Пьера: «На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце». Французские солдаты имеете с Пьером переживают расстрел пленных, как жестокость, как зло, на которое нравственная природа может реагировать лишь отвращением. Расстрел русских пленных французами воспринимается Пьером, как бессмысленное и жестокое убийство. В результате виденного и пережитого он оказался в состоянии полного опустошения, внутреннего распада и хаоса: «Мир завалился в его глазах, и остались одни бессмысленные развалины», «уничтожалась вера в благоустройство мира, в человеческую душу», т. е. целесообразность мирового порядка. Нравственно-психологическое состояние героя автор передает средствами образного сравнения: «В душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора».
как драгоценная влага, оживила Пьера и вернула к жизни. Ласковое обращение Платона потрясло Пьера непосредственной, искренней добротой: «И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы». В ту же ночь Пьер почувствовал, «что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких-то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе». Платон Каратаев, таким образом, помог Пьеру Безухову в тяжелую минуту! внутреннего кризиса. Самим фактом своего существования, добрым отношением ко всему живому он вернул Пьеру веру в то, что сущностью жизни является любовь, и тем восстановил связь человека с миром. |
