«Война и мир»
«Войной и миром». Но понадобилось семь лет напряженного труда, прежде чем замысел этот получил нужное, удовлетворившее автора воплощение, прежде чем найдено было верное соотношение исторических и бытовых описаний, определились сюжетные ходы, соответствующие величественному содержанию исторических событий, а сама история пред» стала как жизнедеятельность всего народа.
«Войны и мира» (1867-1869) к позднее историческая ее сторона вызывала разноречивые суждения. «Все исторические описания двенадцатого года действительно являются какою-то ложью в сравнении с живою картиною «Войны и мира»«, - утверждал Н. Н. Страхов. В 1868 году в журнале «Неделя» А. Пятковский напечатал статью «Историческая эпоха в романе гр. Л. Н. Толстого», где писал: «Не поймав главной характеристической черты александровского времени, не оценив значения важнейших исторических лиц, гр. Толстой, естественно, не мог сконцентрировать своего романа и разбросался в мелочах и деталях, не связанных никакою общею идеею». И. С. Тургенев, поначалу окрестивший «историческую прибавку» романа «кукольной комедией», позднее высоко оценил «Войну и мир». «Здесь есть исторические лица (как Кутузов, Ростопчин и другие), черты которых установлены навеки; это - непроходящее», - писал он.
«не проникал острым историческим взглядом в прошлое, а представлял настоящее в историческом костюме». Работая над романом, Толстой изучил множество источников: исторических сочинений, воспоминаний очевидцев, подлинных документов эпохи. Многие из этих книг упомянуты в «Войне и мире» и до сих пор хранятся в яснополянской библиотеке. Другие выявлены исследователями. К исторической правде Толстой шел собственным путем. Его уменье «доходить до корня» блистательно проявилось в «Войне и мире». По справедливому замечанию П. В. Анненкова, Толстой строил свою характеристику «на разоблачающем свидетельстве преданий, слухов, народного говора и записок очевидцев»1. Отсюда его почти беспрерывный спор с тогдашними историками, которых он обвинял, по большей части справедливо, в невольной или вольной лжи. Для себя единственною целью он считал правду, ибо «одна низкая истина дороже для нас тьмы возвышающих обманов».
«историю прекрасных чувств и слов разных генералов» он заменил «историей событий», «историей человеков». «Я старался писать историю народа», - с полным основанием утверждал он, заканчивая роман. Позднее Ромен Роллам скажет так: «Народы - истинные герои этого романа». Отсюда колоссальный охват жизненного материала, особый масштаб изображения, доступный, художнику и неуместный, невозможный в собственно историческом описании.
«Войну и мир» и собираясь работать над романом из времени Петра I, Толстой так определил различие между «историей-наукой» и «историей-искусством»;
«История хочет описать жизнь народа - миллионов людей. Но тот, кто не только сам описывал даже жизнь одного человека, но хотя бы понял период жизни не только народа, но человека из описания, тот знает, как много для этого нужно. Нужно знание всех подробностей жизни, нужно искусство - дар художественности, нужна любовь.. . Что делать истории? Быть добросовестной. Браться описывать то, что она может описать, и то, что она знает:-знает посредством искусства. Ибо история, долженствующая говорить необъятное, есть высшее искусство. Как всякое искусство, первым условием истории должна быть ясность, простота, утвердительность, а не предположительность. Но зато история-искусство не имеет той связанности и невыполнимой цели, которую имеет история-наука. История-искусство, как и всякое искусство, идет не вширь, а вглубь, и предмет ее может быть описание жизни всей Европы и описание месяца жизни одного мужика в XVI веке».
«Войны и мира» была жизнь всей Европы в напряженнейшие моменты её развития. Но каждый исторический факт Толстой стремился объяснять человечески , вскрывать его живой смысл, проникая во все детали внутренней, душевной и внешней, общественной жизни. Он не подменял историю романическими вымыслами о ней, не отказывался от изображения исторических лиц, как это делали многие исторические романисты, его предшественники. Он исследовал ход самой истории, но исследовал художественно и потому открывал взаимосвязь истории и человеческого бытия. Хотя все важнейшие исторические события тех лет вошли в эпопею в хронологической их последовательности, с точным обозначением дат, Толстой в «Войне и мире» отнюдь не летописец и хроникер. |
