Смысл финала романа «История одного города»
правления многочисленных градоначальников, книга писателя-демократа была направлена против российской самодержавной деспотии, буржуазной лицемерно-хищнической сытости, человеческого недомыслия, поклонения начальникам разных уровней. «Страшны... насилие и грубость, страшно самодовольное ничтожество, которое ни о чем не хочет слышать, ничего не хочет знать, кроме самого себя. Иногда это ничтожество взбирается на высоту... Тогда действительно становится страшно за все живущее и мыслящее», - утверждал Салтыков-Щедрин.
Долготерпение глуповцев, их темнота и бессознательность, стихийность и неорганизованность осознаны ими в период правления городом Угрюм-Бурчеева. Автор находит следующие слова для его характеристики: «Угрюм-Бурчеев был прохвост в полном смысле слова. Не потому только, что он занимал эту должность в полку, но прохвост всем своим существом, всеми помыслами». Одиозная фигура Угрюм-Бурчеева является символом произвола и жестокости, наглого попрания прав людей, создающих материальные ценности. Желая «вписать» свое имя в историю Глупова аршинными буквами, этот персонаж, одержимый идеей разрушить город, повернуть вспять реку, вторгнуться в традиционное построение семьи, установить жесткий режим, совершает один за другим неоправданные поступки, которые открывают глаза жителям Глупова на ничтожество прежде страшного и всесильного властелина. «Раздражение росло тем сильнее, что глуповцы все-таки обязывались выполнять все запутанные формальности, которые были заведены Угрюм-Бурчеевым», - сообщает автор, наблюдая, как глуповцы по-прежнему живут по законам, установленным этим человеком.
«Каплей, переполнившей чашу» долготерпения стал приказ о назначении шпионов. Лишь после него произошел взрыв негодования против самодержавного деспотизма.
«Когда цикл явлений истощается, - писал Салтыков-Щедрин в 1863 году в статье «Современные призраки», - когда содержание жизни беднеет, история гневно протестует против всех увещаний. Подобно горячей лаве проходит она по рядам измельчавшего, изверившегося и исстрадавшегося человечества, захлестывая на пути своем и правого, и виноватого. И люди, и призраки поглощаются мгновенно, оставляя вместо себя голое поле. Это голое поле представляет истории прекрасный случай проложить для себя новое и притом более удобное ложе».
Автор верит в прогресс, просвещение, социальную справедливость. Он надеется, что темные силы, реакция не смогут изменить ход истории, помешать ее логическому развитию, как не смог справиться с течением реки последний глуповский градоначальник Угрюм-Бурчеев.
«оно», это «неслыханное зрелище», приходит извне: «Север потемнел и покрылся тучами; из этих туч нечто неслось на город: не то ливень, не то смерч. Полное гнева оно неслось, буровя землю, грохоча, гудя и стеня и по временам изрыгая из себя какие-то глухие, каркающие звуки»; «Оно близилось, и, по мере того как близилось, время останавливало бег свой». Очистительный ураган истории несет гибель Угрюм-Бурчееву и полностью разрушает Глупов.
«Истории одного города» трактуют не все критики. Некоторые считают, что в развязке романа есть намек на стихийное народное восстание, народную революцию. Но сам Салтыков-Щедрин показал глуповцев не способными к борьбе, пассивными, испуганными, жалкими. Увидев надвигающееся на них «оно», «глуповцы пали ниц», и «неисповедимый ужас выступил на всех лицах, охватил все сердца». Чтобы принять революцию, нужно стать активными и сознательными, тогда только возможно пробуждение масс. «Минуты прозрения не только возможны, но составляют неизбежную страницу в истории каждого народа», - был уверен писатель.
«Описи градоначальникам» за Угрюм-Бурчеевым следует Перехват-Залихватский, Архистратиг Стратилатович, майор, который «въехал в Глупов на белом коне, сжег гимназию и упразднил науки».) Эта версия не подтверждена ни идеей произведения, ни простой логикой: силы реакции разрушаются силами реакции с «гневом».
Толкование «оно» как реакции полно пессимизма. А Салтыков-Щедрин избегал полного отчаяния даже в самых мрачных, безысходных своих размышлениях. Исчезновение Угрюм-Бурчеева, растворившегося в воздухе, лишь подтверждает мысль автора о неизбежном конце деспотизма как явления. В финале «Истории одного города» звучит тема конца Глупова. Салтыков-Щедрин полон оптимизма, он верит, что придет время коренных изменений в крепостнической и бюрократической России. |
