«Борис Годунов»
«Борис Годунов» происходит опять в кремлевских палатах, но, подобно первой сцене, и в ней снова и снова упоминается народ. Четвертой сценой заканчивается как бы первая часть трагедии (следующая сцена происходит пять лет спустя). Но и в дальнейшем слово «народ» не сходит с уст почти всех персонажей трагедии, является едва ли не самым частым в их словаре (повторяется в разных сочетаниях больше пятидесяти раз). Причем еще резче, чем сначала, проводится прямо противоположный Карамзину и представителям «официальной народности» взгляд на народ как на грозовую мятежную стихию.
В ответ на сообщение Афанасия Пушкина о появлении самозванца Шуйский замечает: «Весть важная! и если до народа она дойдет, то быть грозе великой».
«Всегда народ к смятенью тайно склонен»,- говорит царю Борису Басманов, сравнивая народ с «борзым конем», который «грызет свои бразды», и тут же самоуверенно добавляя: «Но что ж? конем спокойно всадник правит...»
«Конь иногда сбивает седока» - и продолжает, не создавая себе на этот счет никаких иллюзий: «Лишь строгостью мы можем неусыпной сдержать народ».
Неудивительно, что данное место вызвало резко отрицательную оценку со стороны реакционных критиков. По поводу только что приведенных слов Басманова о постоянной склонности народа к смятению один из них возмущенно писал: «Вот вздор какой! Всегда склонен. Пустое, с этим я совершенно не согласен... И русскому ли боярину так отзываться о православном русском народе». Однако Пушкин не ограничивается тем, что вкладывает подобные мысли о народе в уста Басманова и царя Бориса. В предпоследней сцене трагедии (сцена «Лобное место») он прямо показывает тот момент, когда «конь сбивает седока»: изображает картину народной грозы, народного восстания, причем в качестве основной мятежной силы выступает именно закрепощенное крестьянство - «мужик на амвоне».
«царевича Димитрия», то есть самозванца. Заканчивается же она тем, что в ответ на призыв «мужика на амвоне» народ «несется толпою» в Кремль, в царские палаты с возгласами:
Вязать! топить! Да здравствует Димитрий!
Да гибнет род Бориса Годунова!
При этом народу не только отводится весьма видное и значительное место по ходу действия трагедии, но его поддержке придается решающее значение и в исходе данных исторических событий - в поражении Бориса. В оде Радищева «Вольность», хорошо известной Пушкину, судья-народ призывает к ответу царя-преступника. В «Борисе Годунове» поэт в известной степени идет по радищевскому пути. В трагедии Пушкина царь совершает казни, преступления; бояре составляют заговоры, изменяют, интригуют; самозванец во имя своих личных авантюристических целей приводит на Русь польских интервентов. Но истинным судьей, источником силы, как и причиной слабости, непрочности государственной власти, является народ. Поэтому-то так важно его отношение к тому, что совершается. Эта мысль красной нитью проходит через всю трагедию Пушкина.
«мнении народном», о поддержке народа, как об основной решающей силе в борьбе с самодержавием, составляет один из важнейших философско-исторических тезисов Пушкина, выдвинутых в его трагедии. Пусть, может быть, и подспудно, но несомненно эта мысль связана с его раздумьями о судьбе переворота, который, как Пушкин узнал со слов посетившего его в январе 1825 года в ссылке в Михайловском Пущина, в это время подготовлялся декабристами как раз в отрыве от широких народных масс.
к престолу самозванцу, бояре убивают юного сына Годунова, которому совсем недавно они поклялись «служить усердием и правдой»; убивают его мать, вдову царя Бориса.
Совесть народная не мирится с зверской расправой над неповинными и беззащитными людьми. И вот последняя сцена заканчивается знаменитой фразой: «Народ безмолвствует». Характерно, что фраза эта дается Пушкиным без скобок, то есть не в порядке ремарки. Безмолвие народа - это ответ народа на то, чему он только что был свидетелем, и этот немой ответ звучит сильнее всяких слов. В данной ситуации безмолвие народа на призыв бояр приветствовать нового царя носит определенно враждебный новому самодержцу характер. В этом «безмолвии» заключена, по Пушкину, вся дальнейшая судьба самозванца. Пока народ был на стороне самозванца, он, беглый монах, «сорвал порфиру» с могучего московского царя; поскольку народ от него отвернулся, его, достигшего высшего могущества и власти, ждут быстрое свержение и бесславная гибель.
«В этом безмолвии народа слышен страшный, трагический голос новой Немезиды» (древнегреческой богини возмездия за преступления), изрекающей суд свой над новою жертвою - над теми, кто погубил род Годуновых...» - пишет Белинский.
«Борис Годунов» завершается безмолвным, но ощутимым народным судом, то, что Пушкин выносит свой приговор историка именем судьи-народа, является самой значительной чертой его исторической трагедии, которая не только по своему совершенно новому драматургическому строю, но и по идейному своему содержанию действительно может быть названа народной трагедией, какой и стремился сделать ее Пушкин. |
