Характеристика образа Сильвио в повести «Выстрел»
Как видно из рукописей, Пушкин сначала хотел было остановить повесть «Выстрел» на первой ее части - внезапном отъезде Сильвио, после того как им было получено известие о предстоящей женитьбе графа, с которым он дрался на дуэли, оставив за собой право на ответный выстрел. В рукописи после фразы «Мы простились еще раз, и лошади поскакали» поставлена дата: «14 (исправлено из 12) октября 1830 г.» и помета: «Окончание потеряно». Такой неожиданный обрыв повести, при котором обо всем последующем предоставлялось догадываться самим читателям, соответствовал тому романтическому колориту, той атмосфере загадочности, тайны, какой был окутан с самого начала образ Сильвио. Но при подобной, действительно, заинтриговывающей читателей оборванности повести в высшей степени необычный, незаурядный характер ее главного героя Сильвио оставался бы, в сущности, говоря, нераскрытым, только намеченным. И, во всяком случае он был бы бесконечно далек от того, каким мы знаем его сейчас и каким его, безусловно, не смог бы представить себе даже самый прозорливый, самый догадливый читатель.
по южным романтическим поэмам Пушкина. Но, естественно, он не мог удовлетворить того зрелого художника-реалиста, «поэта действительности», каким Пушкин стал, начиная уже с первых глав «Евгения Онегина», с «Бориса Годунова».
«Выстрел» одним из самых замечательных образцов пушкинского композиционного мастерства. Однако, прежде чем приступить к анализу композиции «Выстрела», следует указать на существенную особенность всего цикла «Повестей Белкина» по сравнению с предшествовавшим им повествовательным творчеством Пушкина - своеобразное изменение в них субъекта повествования.
«Повестях Белкина» Пушкин порой не ограничивается введением только одного рассказчика. В общий рассказ, который ведется от лица основного, главного рассказчика, включаются пространные частные рассказы самих действующих лиц. В наиболее прямой форме это дано как раз в «Выстреле». В рассказ подполковника И. Л. П. введены два рассказа от первого лица - Сильвио и графа. Причем и тот и другой выступают по существу на равных правах с основным рассказчиком. Ведь и он не просто только рассказывает, а вплетен Пушкиным в самую ткань повествования, поставлен в одну эстетическую плоскость со всеми остальными персонажами: находится с ними в непосредственных взаимоотношениях, присутствует при некоторых эпизодах, о которых повествует, или лично слышит о них рассказы прямых их участников. Отличие же главного рассказчика от Сильвио и графа лишь в том, что он играет во всем, что происходит, пассивную роль и потому выступает в повести не в качестве «заинтересованного лица», а в качестве своего рода свидетеля, хотя и живо на - все реагирующего.
«сквозным» персонажем во всей повести, присутствующим в обеих ее частях и тем самым соединяющим два разорванных между собой и в пространстве и во времени основных эпизода, из которых она складывается, в одно целое, сводящим конец повести с ее началом. То есть на долю главного рассказчика выпадает как бы авторская функция, хотя никаким автором повести в обычном смысле этого слова он не является.
«Выстрела» именно в том и заключается, что он вообще представляет собой как бы повесть без автора. Взамен авторского «я» повести - три «я» трех рассказчиков: подполковника И. Л. П., Сильвио, графа. Вследствие этого образы главных героев даются не в одном авторском восприятии и освещении, а как бы в тройном восприятии, тройном освещении.
Так, образ Сильвио дан сперва восприятием глазного рассказчика, тогда юного офицера, обладавшего «романтическим воображением», и соответственным образом воспринимавшего людей и явления. В новом, гораздо более прозаическом свете предстает образ Сильвио из его собственного рассказа-исповеди. Но во всю спою незаурядную силу образ Сильвио вырастает из рассказа о нем графа. Под подобным же тройным углом зрения дан и образ графа: сперва в рассказе Сильвио, затем в рассказе главного рассказчика и, наконец, опять-таки г. его собственном рассказе-исповеди.
слилась в цельную, единую картину. И это мастерство Пушкин с полным блеском развертывает. В «Выстреле», пожалуй, в наибольшей степени, чем в любом другом пушкинском произведении, композиция соотнесена с сюжетом, им определяется и вместе с тем своими средствами дает наиболее точное, почти графически-четкое его выражение.
Выстрел Сильвио был действительно во всех отношениях замечательным выстрелом. Сделав этот поразительный по меткости выстрел, «почти не целясь», Сильвио без лишних слов дал попять графу, что подарил ему жизнь, которая была всецело в его руках. Помимо того, всадив пулю на пулю, как бы убив своей пулей пулю графа, Сильвио наглядно, зримо утвердил свое моральное над ним торжество,По силе характера, твердости воли, сосредоточенности на одной идее, ставшей его страстью, образ Сильвио, несомненно, напоминает героев-мономанов «маленьких трагедий» Пушкина, создававшихся им как раз одновременно с «Выстрелом», все той же болдинской осенью 1830 года. Прощальные слова Сильвио графу: «С меня довольно», - не только текстуально совпадают со знаменитым местом монолога барона Филиппа в «Скупом рыцаре»: «С меня довольно сего сознанья», - но и имеют примерно то же значение. |
