Татьяна, как образ искренности и чистоты (по роману «Евгений Онегин»)
Татьяна не знает ни манерной жеманности, ни лукавого кокетства, ни сентиментальной чувствительности - всего того, что было свойственно большинству ее сверстниц, получивших воспитание или у «дуры английской породы», или у «своенравной мамзели» - француженки. Она любит Онегина «не шутя», серьезно, на всю жизнь. Ее наивно-чистое, трогательное и искреннее письмо дышит глубоким и прямо выраженным чувством, полно возвышенной простоты. Она живет, прежде всего, своим чутким сердцем, но в ней пробуждается и ум, сознание мыслящей девушки, которая поняла натуру Онегина и окапалась в конце романа выше его. Высокое для своего времени духовное развитие Татьяны помогает ей в Петербурге понять и внутренне отвергнуть «постылой жизни мишуру» и сохранить свой высокий нравственный облик.
Мысль Татьяны пробуждается и первым горьким опытом ее сердца, и чтением книг, главным образом романов, которые «ей заменяли все», она читала и Ричардсона и Руссо, Но, в отличие от Онегина и Ленского, Татьяна всегда была связана со своей родной русской почвой. Она любила русские песни и сказки, верила в народные приметы, гадала вместе с дворовыми девушками. Лучшие черты Татьяны воспитаны в ней няней.
соседи пустились в сплетни и догадки, стали «шутить, судить не без греха, Татьяне прочить жениха»...
Татьяна слушала е досадой
Такие сплетни; но тайком
Невольно думала о томи
И в сердце дума заронилась;
Пора пришла, она влюбилась.
Весны огнем оживлено.
Давно ее воображенье,
Давно сердечное томленье
Теснило ей младую грудь;
И дождалась...
Открылись очи;
Она сказала: это он! Увы!
Теперь и дни и ночи,
И жаркий одинокий сон,
Все полно им; все деве милой
Твердит о нем...
С тобой теперь я слезы лью...
Судьба ее зависит от «модного тирана», которому не нова девичья любовь и хорошо знакома «наука страсти нежной». Поэт вспоминает «красавиц недоступных, холодных, чистых, как зима, неумолимых, неподкупных, непостижимых для ума», вспоминает и «других причудниц», «самолюбиво равнодушных для вздохов страстных и похвал», и «кокеток записных», и всех ему милей простодушная и чистая чувством Татьяна:
Кокетка судит хладнокровно,
Татьяна любит не шутя
И предается безусловно
Любви, как милое дитя...
«Тоска любви Татьяну гонит», она грустит, и хочется ей поведать близкому человеку о томящем ее чувстве. Самой родной была для нее няня, и она обращается к ней «Расскажи мне, няня, Про ваши старые года: Была ты влюблена тогда?» С большой теплотой передает Пушкин рассказ няни о печальной доле:
А то бы согнала со света
Меня покойница свекровь.
«Да как же ты венчалась, няня?»
Так, видно, бог велел... Мой Ваня
Моложе был меня, мой свет,
А было мне тринадцать лет.
Недели две ходила сваха
К моей родне, и наконец
Я горько плакала со страха,
И вот ввели в семью чужую...
«Путешествие из Москвы в Петербург» есть замечание, свидетельствующее, что в судьбе няни Пушкин видел типический факт крепостного быта. «Несчастие жизни: семейственной есть отличительная, черта во нравах русского народа,- писал Пушкин, имея в виду крепостное крестьянство. - Шлюсь на русские песни: обыкновенное их содержание - или жалобы красавицы, выданной замуж насильно, или упреки молодого мужа постылой жене. Свадебные песни наши унылы, как вой похоронный. Спрашивали однажды у старой крестьянки, по страсти ли вышла она замуж? «По страсти,- отвечала старуха,- я было заупрямилась, да староста грозился меня высечь». - Таковые страсти обыкновении. Неволя браков давнее зло». Такова же судьба и самой Татьяны. |
