Образ России в лирике Пушкина
Сквозь волнистые туманы
Пробирается луна.
На печальные поляны
Льет печально свет она.
По дороге зимней, скучной
Тройка борзая бежит,
Утомительно гремит...
Как говорила Марина Цветаева, невозможно представить, что было время, когда этих стихов не существовало, что они просто написаны пером на бумаге. Кажется, что они существо вали всегда, как явление природы, как божественное чудо, и просто до поры не были нам известны. Эти стихи, как и многие другие лирические шедевры Пушкина, невозможно анализировать, применяя к ним законы теории стиха, потому что их магия противится холодному рассудочному подходу. Печальный образ северной России с туманами, долгой дорогой, колокольчиком под дугой, ямщицкой песней - этот образ входит в со знание навсегда, как и многие другие поэтические образы России, созданные Пушкиным. «Деревня», «Зимний вечер», «Зимняя дорога», «Осень», лирические отступления в «Евгении Онегине» - все это складывается в единый образ, поэтически портрет России, тихий и светлый лик которой явил миру Пушкин.
Что такое любовь к Родине? С чего начинается патриотизм? Как возникает и взрастает в душе человека чувство, природу которого он и сам порой не может себе объяснить? Вероятно, началом становится естественное для любого человека восприятие родной земли, тех священных камней и той природы. Внутри которой живет и формируется человек. для Пушкина, родившегося в Москве, проведшего отроческие годы «в садах Лицея объехавшего за время южной ссылки Крым, Кавказ, Молдавию, побывавшего и в Одессе, и в местах пугачевского восстания, любившего уединение в Михайловском и Болдине, много раз гостившего у друзей в Тверской губернии, а большую часть жизни прожившего в Петербурге, - для Пушкина вся Россия была «местом его души». И он не просто созерцает кар тины родной природы или архитектурные красоты великих русских городов, а одушевляет их своим даром с такой поэтической силой, что равно великими и волнующими штрихами по этического образа России становятся и Адмиралтейская игла, и Петровский замок, и ветхая лачужка, и застывший осенний пруд, и свободная стихия моря. Все это Россия, частью которой является и сам поэт.
Пушкинское восприятие и понимание Родины отнюдь не сентиментально. Он, конечно, видит, что за спокойной красотой природного мира скрывается, а порой и не скрываетё. А жестокий мир человеческого несовершенства, мир рабства и унижения. Уже в знаменитом стихотворении «деревня» (1819) «пустынный уголок, приют спокойствия, трудов и вдохновенья» как бы взрывается омрачающей душу мыслью поэта: «Среди цветущих ниш и гор друг человечества печально замечает везде невежества губительный позор». «Барство дикое», «рабство тощее>, тягостный ярем» - эти трагически отчеканенные мысли-образы, являясь - увы! - неотъемлемой частью общественного быта России, приводят Пушкина к его знаменитому риторическому вопросу:
Увижу ль, о друзья, народ неугнетенный
И рабство, падшее по манию царя,
Любовь к Отечеству не должна быть слепой, и ясное сознание пороков и несовершенств своей страны, своего народа - признак, во-первых, силы, а не слабости, и, во-вторых, той просвещенной свободы, о которой мечтает Пушкин. Такая свобода покоится на трезвом понимании настоящего и на истинном, глубоком проникновении в отечественную историю. В пушкинский образ России историческое прошлое входит как неотъемлемая, органическая часть. «История народа принадлежит поэту», - писал Пушкин и доказал это всем своим творчеством. Разные эпохи, разные исторические лица (князь Олег, Борис Годунов и Марина Мнишек, Петр I, Кутузов и Наполеон, Пугачев и Екатерина II разные жанры (поэма, драма, бал лада, историческое исследование, короткие заметки) - все это находим мы в наследии Пушкина. Вступая в полемику с недобросовестными критиками по поводу «Истории государства Российского» Н. Карамзина, Пушкин заметил: «Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие».
«Песнь о вещем Олеге» была в действительности основана на глубоком анализе древних летописей, которые стали для Пушкина бесценным историческим источником. Конечно, и сама летопись могла порой быть подобием легенды, ибо включала в свой состав народные поверья, слухи, непроверенные рассказы очевидцев, но главное, что Пушкин очень чуток не только к содержанию летописного свидетельства, но и к его языку, к стилистике древних текстов. Известно, что эпоха Олега и легенда о его гибели, кроме Пушкина, интересовали и К. Рылеева. Пушкин послал ему свои замечания, поразительные по точности. Он советовал Рылееву убрать из текста упоминание о гербе России, так как Российский герб (двуглавый орел) не мог быть изображен на щите язычника Олега: «Лето писец же прямо говорит: «Также повесе свой щит на вратах». В отличие от Рылеева, Пушкин включает в стихотворение строки, почти дословно цитирующие летопись: «Победой прославлено имя твое, твой щит на вратах Цареграда».
Особое место в творчестве Пушкина занимает образ Петра I. Поэт обращается к его эпохе и в поэмах «Полтава», «Медный всадник», и в незавершенной «Истории Петра Великого», и в лирике. Классическими стали его «Стансы», в которых Пушкин создал краткий, но емкий и полный образ Петра:
Самодержавною рукой
Он смело сеял просвещенье,
Он знал её предназначенье.
Он всеобъемлющей душой
На троне вечный был работник.
Исторический взгляд Пушкина охватывает и далекие эпохи древней истории России, и то недавнее прошлое, которое уже стало историей и свидетелем которого довелось быть самому поэту:
Вы помните: текла за ратью рать,
И в сень наук с досадой возвращались,
Отечественная война 1812 года, пожар Москвы, победа над Наполеоном - все это будет не однажды вдохновлять Пушкина на замечательные поэтические создания. Мысль его постоянно будет возвращаться к событиям того времени, и великий поэт будет искать ответы на те вопросы, которые позже поста вит перед собой и Лев Толстой:
Настала. Кто тут нам помог:
Остервенение народа,
Зима, Барклай иль русский Бог?
«Бородинская годовщина», «Перед гробницею святой» (памяти М. Кутузова), «Полководец» (о Барклае де Толли). Кстати, никто лучше Пушкина не сумел понять величие и драму этого славного полководца, не оцененного по достоинству ни современниками, ни потомками, С особой силой патриотическое чувство Пушкина выразилось в знаменитом лирическом отступлении из «Евгения Онегина»:
Москва, я думал о тебе! Москва!
Как много в этом звуке
Для сердца русского слилось,
Вот окружен своей дубравой
Петровский замок. Мрачно он
Недавнею гордится славой.
Последним счастьем упоенный,
Москвы колено преклоненной
С ключами старого Кремля.
Нет, не пошла Москва моя
К нему с повинной головою.
Не праздник, не приемный дар,
Она готовила пожар
Не терпел иному герою.
Размышляя над темой России в лирике Пушкина, нельзя особо не остановиться на стихотворении «Клеветникам России». Его история, его судьба, да и его место в творчестве я даже жизни Пушкина до сих пор вызывают споры.
А. И. Тургенева, П. А. Вяземского и многих других друзей Пушкина, ставших выразителями общественного мнения мыслящей России. Все они решительно осудили стихотворение «Клеветникам России», считая, что тем самым поэт поддержал кровавую акцию николаевского режима. Но вряд ли можно сомневаться в том, что Пушкин предвидел подобную реакцию близких ему людей. Более того, он не сомневался в резком осуждении Адама Мицкевича, едва ли не единственного из современных ему поэтов, которого Пушкин считал равным себе. И он не ошибся. В стихотворении «Моим друзьям, русским поэтам» Мицкевич оплакивал Рылеева и Одоевского, а Пушкина назвал «псом». Это было жестокое обвинение, но Пушкин не стал его опровергать.
Однако суд современников бывает подчас слишком суровым, поэтому вернемся к самим стихам. Кого называет Пушкин «клеветниками России»? К кому обращены его стихи? К восставшим полякам? К близкому русским славянскому народу? Нет, «народные витии», которые грозят России анафемой, - это депутаты французского парламента. Именно к ним обращается Пушкин с вопросом: «Что возмутило вас? Волнения Литвы? Оставьте, это спор славян между собою, домашний, старый спор, уж брошенный судьбою, вопрос, которого не разрешите вы». Казалось бы, о каком домашнем, семейном споре может идти речь на фоне кровавого подавления народного восстания? Но Пушкин думал именно так, И не в защиту правительствен ной акции он выступал, а в защиту достоинства России, тем более, что обвинительный голос раздался из Франции, только что потерпевшей в России сокрушительное поражение. (Кстати, не случайно, что и в стихотворении «Бородинская годовщина» тема Варшавского восстания и обвинений, звучащих из палат французского парламента, будет очень сильна.) Ни в одном из других лирических стихотворений Пушкина не встретим мы так сильно выраженного патриотического чувства:
М ненавидите вы нас,
Что на развалинах пылающей Москвы
Мы не признали наглой воли
Того, под кем дрожали вы?
Европы вольность, честь и мир?
Ила русского царя уже бессильно слово?
Иль нам с Европой спорить ново?
Иль русский от побед отвык?
От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
Стальной щетиною сверкая,
Вспоминается оно на самых крутых переломах истории, в самые грозные времена жизни России. Пушкинская интонация явственно слышится в «Скифах» Александра Блока, а в Великую Отечественную вой ну стихотворение «Клеветникам России» распространялось как листовка на всех фронтах и поднимало боевой дух солдат сильнее, чем любые призывы к победе.
Через историю России, удивительным образом переплетаясь с ней, проходит и история предков Пушкина. Они для поэта неотъемлемая часть судьбы Отечества. Он интересуется «историческими Пушкиными», ведущими свой род из глубокой древности, и, конечно, Ганнибалами, среди которых особое место занимает прадед поэта Абрам Петрович Ганнибал, «арап Петра Великого». Кажется, все они возникали в воображении Пушкина, когда он писал одно из самых прекрасных своих стихотворений
Два чувства дивно близки нам.
В них обретает сердце пищу:
Любовь к отеческим гробам.
По воле Бога самого
Залог величия его. |
