Сказки Пушкина - вершина русской сказки дореволюционной эпохи. Они оказали огромное влияние на сказочное творчество русских писателей и, особенно на развитие детской литературы. В «Сказке о мертвой царевне» пейзаж воскрешает могучую образность народных заклинаний. Подобно Ярославне из «Слова о полку Игореве», королевич Елисей обращается к стихиям природы - к солнцу, месяцу, ветру, находя у них сочувствие и разгадку мучительной тайны. Эти стихии природы раскрываются читателю и как волшебные существа, наделенные человеческой речью и сознанием, и в своих реальных формах.
«Красное солнышко» ходит «круглый год по небу», сводит «зиму с теплою весною». «Месяц... дружок», «позолоченный рожок», встает «во тьме глубокой» в окружении бесчисленных звезд. Могучий ветер гонит стаи туч, волнует синее море, «всюду веет на просторе». Нетрудно понять, почему так естественно и органично сливаются в сказочных пейзажах Пушкина реалистические и волшебные мотивы. Реальные черты природы олицетворяются поэтом и также кажутся сказочными. И волшебное и реальное здесь в одинаковой мере изображают природу живым существом. Пушкин сохраняет основной закон композиции народной сказки - ее стремление излагать события так, как они совершаются в реальной жизни. Но поэт устраняет из народной сказки все то, что иногда мешало ей последовательно раскрывать основной социально-этический конфликт. В пушкинской записи устной сказки о попе и Балде работник прогоняет в поповский хлев медведя, уносит в мешке убежавших от него попа и попадью и т. д. Пушкин опустил все эти эпизоды. Композиция его сказки стала гораздо проще, донося во всех сюжетных звеньях идею об умственном и нравственном превосходстве человека труда над попом-трутнем.
«Сказке о мертвой царевне» Пушкин нарушает этот закон однолинейного построения сюжета. Как отмечали исследователи творчества Пушкина, в ней три самостоятельных плана, и каждый из них разработан в той мере, в какой этого требовал замысел сказки. Первый план - жизнь царевны у богатырей и ее смерть, второй- переживания царицы и ее диалоги с волшебным зеркальцем, третий - поиски невесты королевичем Елисеем. Пушкин использовал и одноплановую композицию народной сказки. В «Сказке о золотом петушке» центральной фигурой является царь Дадон, а остальные действующие лица не имеют своей сюжетной линии развития. Поэтому осталась нераскрытой история гибели из-за шамаханской царицы сыновей Дадона. Повторяя одноплановую композицию народной сказки, Пушкин, однако, выдвигает в центр повествования сатирический образ, в то время как в народной сказке здесь всегда стоит активный положительный герой. Из других законов фольклорной композиции в сказках Пушкина особенно широко отразился закон троекратного повторения с вариациями основных сюжетных эпизодов. Три раза отправляется к морю старик рыбак: первый раз невод приносит ему тину, второй - «траву морскую», а третий раз - рыбку золотую. Трижды обращается к стихиям королевич Елисей, пока не узнает, где находится его невеста. Трижды посылает свои войска прошв врагов царь Дадон. Только после третьего соревнования черти соглашаются дать оброк работнику Балде. Три чуда происходят в «Сказке о царе Салтане», и каждое чудо превосходит но своему эмоциональному эффекту предыдущее и т. д.
просьба у золотой рыбки вознаграждения- пять раз. В «Сказке о царе Салтане» наряду с троичностью отдельных картин и эпизодов восемь раз, варьируясь, повторяется описание поездки корабельщиков («Ветер по морю гуляет и кораблик подгоняет»). Важным композиционным средством становятся в сказках Пушкина и повторяющиеся диалоги героев. В одних случаях они замедляют сюжетное действие, в других способствуют его развитию. В богатстве диалогической речи пушкинских сказок отражается одна из основных национальных особенностей русского фольклорного стиля. Но в русской народной сказке диалог повторяется в одной и той же форме. Пушкин же, изменяя в своих сказках одни и те же диалоги действующих лиц, достигает большого художественного эффекта.
Так, каждая новая просьба старика, обращенная к золотой рыбке, содержит все больше осуждающих старуху слов. Сперва говорит он ей: «Разбранила меня моя старуха», потом: «Еще пуще старуха бранится», «Пуще прежнего старуха вздурилась», «Опять моя старуха бунтует», «Что мне делать с проклятою бабой?» Это же зреющее чувство протеста легко улавливается в различных оттенках диалогов старика и старухи. Видя, как, став «столбовой дворянкой», старуха истязает своих слуг, старик иронически спрашивает ее: «Здравствуй, барыня-сударыня дворянка! Чай, теперь твоя душенька довольна?» И совсем гневно звучит ответ старика на желание старухи стать вольной царицей: Что ты, баба, белены объелась? Ни ступить, ни молвить не умеешь. Насмешишь ты целое царство. Так в сказках Пушкина не только действия и жесты, но и язык героев помогают раскрыть душевные переживания. Речь сказочных персонажей здесь глубоко индивидуальна и отражает неповторимые особенности их характеров. Это отличает сказки Пушкина от сказок народных, где все говорят «на один голос», т. е. образным языком самого сказочника-повествователя. Слова, выражения, живые интонации действующих лиц, людей различных классов и сословий, мы слышим и в очень ярком, экспрессивном, богатом по смыслу языке автора-повествователя.
«Поймал двух зайков, да в мешок». Или о царевне: «Честь хозяям отдала». В пестром наряде старухи-дворянки автор выделяет такую колоритную деталь: «Жемчуга огрузили шею». В сказках Пушкина сплавлены различные элементы разговорного, устно-поэтического и литературного языка. Стремясь донести в условно-сказочных формах реальные картины жизни царского двора, дворянства, купечества, духовенства, крестьянства, Пушкин использует немало слов старинного письменно-книжного языка: гонец, грамота, колымага, княжья шапка, корабельщик, дьяк, приказной, богатырь, латы («Сказка о царе Салтане»), черная крестьянка, столбовая дворянка, палата (дворец), заморское вино («Сказка о рыбаке и рыбке»), торговый город, сенная девушка, рогатка («Сказка о мертвой царевне») и т. д. Выразительно передают торжественность зачастую печальных сказочных событий славянизмы: «Не восстала ото сна», «Тайно бросить в бездну вод». Оказал влияние на сказки и современный Пушкину литературный язык. Отсюда перешли в них такие слова и выражения: «братья в горести душевной», «вот открыл царевич очи, отрясая грезы ночи», «поверх текучих вод», «страстная душа», «там за речкой тихоструйной» и др. Эти слова и выражения усиливают в сказках Пушкина лирическую тональность повествования.
словесных форм, взятых поэтом из народного быта и устно-поэтического творчества. Тут и фольклорные эпитеты с их яркой образностью и многообразием живописных красок («море синее», «дуб зеленый», «белые стены», «златоглавые церкви», «лебедь белая», «алы губки», «белы ручки»). Тут и народно-песенные обращения, тавтологии и сравнения:
Много в сказках Пушкина разговорных и устно-поэтических оборотов речи, а также пословиц, поговорок и близких к ним авторских речений: «всем взяла», «не к добру», «не сойти живой мне с места», «белены объелась», «я там был, мед-пиво пил - и усы лишь обмочил», «но жена не рукавица: с белой ручки не стряхнешь, да за пояс не заткнешь» и др. Создавая на фольклорной основе новую литературную сказку, поэт стремился предельно приблизить ее к стилю народной поэзии. Но сказки Пушкина стихотворные, а фольклорные сказки рассказываются прозой. Чтобы стихотворный ритм не создавал ощутимого отличия между его сказками и сказками народными, Пушкин широко использовал в них песенные жанры устного творчества.
«Сказка о попе и работнике его Балде» написана вольным сказовым стихом с парными рифмами, который широко применялся в народной драме, райке, скоморошьих прибаутках, в импровизациях балаганных дедов. «Сказка о рыбаке и рыбке» напоминает заунывные фольклорные песни. И не случайно Пушкин предполагал включить эту сказку в цикл «Песен западных славян», созданный поэтом на основе чисто народного стиха. «Сказка о царе Салтане», «Сказка о мертвой царевне» и «Сказка о золотом петушке» написаны четырехстопным хореем с правильно чередующимися мужскими и женскими окончаниями и с парными рифмами. Но и этот популярный в русской классической поэзии размер получил у Пушкина народное звучание. И не только потому, что он встречается в плясовых песнях народа. Пушкин достиг в своих сказках гениальной простоты и свободы поэтического рассказа, чем прежде всего отличается и мастерство народных сказочников.
«Величайший мастер стиха, Пушкин умеет, не меняя стихотворного размера, придавать ему любой оттенок - грусти, радости, тревоги, смятения. Ритм в его строках - лучший толкователь содержания и верный ключ к характеристике действующих лиц сказки:
Лебедь белая плывет.
«Сказки о царе Салтане»:
почти физическое ощущение изображаемых событий. В словах поэта о море, которое в последний раз увидел старик, самые звуки «вздулись волны», «воем воют» передают шум бушующего моря, а в ритме, в складе фраз так и чувствуются тяжелые вздымающиеся волны. |
