«многострадальный» роман «Доктор Живаго»
«Доктор Живаго». Великий, считавшийся самым аполитичным, поэт стал политическим символом свободы и борьбы против подавления личности. Лидеры мировых держав включились в борьбу вокруг романа. Пастернака обвиняли в том, что его книга « клеветнически изображающая Октябрьскую революцию, народ, совершивший эту революцию, и строительство социализма в Советском Союзе, была поднята на щит буржуазной прессой и принята на вооружение международной реакцией».
«поведение Пастернака», где был вылит ушат грязи на Бориса Леонидовича. Оскорбления, типа - пасквилянт, сорняк, самовлюбленный эстет сыпались на писателя. Во время травли люди забыли простую истину, - художник всегда имел право сказать то, что сказал: без оглядки на партию, на идеологию. Пастернака исключили из Союза писателей. Много позднее, спустя 30 лет В. Семичастный, бывший первым секретарем ЦК ВЛКСМ скажет: « Что поделаешь - время - собрался пленум писателей - 500 человек. И ни один не защитил.... Хоть теперь некоторые говорят: «Я бы должен был пойти, не прикидываться больным и выступить против». Отмена позорного исключения поэта из Союза писателей стала общественным актом.
Диапазон оценок романа велик, что понятно, когда речь идет о произведении, не вписывающемся в привычный круг литературных представлений. Сам Борис Леонидович считал свой роман первой настоящей работой. « Я в ней хочу дать исторический образ России за последнее сорока пятилетие, и в то же время всеми сторонами своего сюжета, тяжелого, печального и подробно разработанного, как в идеале у Диккенса или Достоевского, - эта вещь будет выражением моих взглядов на жизнь человека в истории и на многое другое...»- писал Пастернак в письме Ольге Ивинской.
«желание начать договаривать до конца...» Пастернак ощущал неправедность своего спокойного существования в условиях тоталитарной власти и хотел эту несправедливость искупить Создание романа - сознательная жертва - недаром первым из сочиненных стихов Юрия Андреевича - «Гамлет» насыщенно новозаветным смыслом. «Чашу сию» Пастернак выпил и именно поэтому был счастлив. Д. С. Лихачев уверен, что автор (Пастернак) пишет о самом себе, но пишет как о постороннем, он придумывает себе судьбу, в которой можно было бы наиболее полно раскрыть перед читателем свою внутреннюю жизнь, что жизнь Юрия Андреевича Живаго - это альтернативный вариант жизни самого Пастернака. С этим можно не согласиться.
Я считаю, что сам писатель был шире своего героя и в нем не уместился, понадобились и Гордон и Дудоров, и Лара и даже Симочка, которые в некоторых вопросах дополняли Живаго. Но без сомнения, доктор Живаго - выразитель сокровенного, лирический герой Пастернака, который и в прозе остался лириком. Реальная биография Бориса Леонидовича не давала ему возможности высказать до конца всю тяжесть положения между двумя лагерями в революции.
и тот же 90-й псалом, по представлениям того времени, оберегавший от гибели. Живаго переодевает белого солдата в одежду партизана, выхаживает его, зная намерение парня после поправки вернуться в армию Колчака. Он лечит Человека. Заслуживает внимания взгляд С. и В. Пискуновых на Лару, как на образ Жизни. Не случайно, в момент сближения с Живаго она работает сестрой милосердия. «Сестра моя - жизнь»- произведение Пастернака. В ней гармоничное сочетание стихийности и культуры, тела и ума, раскованного самоутверждения и самоотрицания.
«домашности внутреннего тепла» и по стремлению к независимости. Юрий Андреевич воспитан наукой, искусством, укладом жизни прошлого века. Отсюда в романе столько скрытых и очевидных реминисценций из русской классической литературы. Они помогают понять героя, передать его мироощущения. У него больше колебаний и сомнений, больше лирического отношения к событиям, чем ясных ответов и окончательных выводов.
В этих колебаниях не слабость Живаго, а его интеллектуальная и моральная сила. У него нет воли, если под волей подразумевать способность без колебаний принимать однозначные решения, но в нем есть решимость духа не поддаваться соблазну однозначных решений, избавляющих от сомнений. Пастернак стремился осмыслить проблему русской интеллигенции, привыкшей к мысли о самостоятельной ценности каждого мыслящего человека, интеллигенции, которая «отшатнулась от искажений и извращений идеи, а не от самой идеи».
«Разгром». Ведь там тоже писатель показывает неприятие революции представителем интеллигенции. Но как различен подход к этой проблеме у двух авторов! Немного сопоставим. В «Разгроме» отряд Левинсона являет собой как бы «Ноев ковчег» революции, в котором место лишь избранным. В противовес им писатель воссоздает образы «лишних людей» революционной эпохи - это и «блаженный» Пика, и самодовольный Чиж, и безвольный Мечик. Последний является представителем «колеблющейся» интеллигенции, отброшенной ходом революции в политическое небытие. По определению Левинсона, Мечик - «никчемный пустоцвет» на фоне обновляющейся жизни. Александр Фадеев воплотил в романе «левинсонскую» мудрость революции, что и определяет в конечном итоге авторские симпатии и антипатии.
В «Докторе Живаго» же Пастернак взглянул на события гражданской войны с позиции «неприсоединившегося» интеллигента. «... революция там изображается вовсе не как торт с кремом. Почему - то ее принято изображать как торт с кремом...» - это из слов автора о своем романе. Примечательно, что оба героя не прижились в отрядах, хотя попали туда они по разным обстоятельствам, да и отряды разительно отличаются друг от друга. Мечик и Живаго сильно различаются и между собой: «Революционность» Павла напоминает скорее игру в революцию, стремление найти выход для накопившихся молодых сил, требующих «борьбы и движения». |