«Кому на Руси жить хорошо?» занимает центральное место в творчестве Некрасова. Она стала своеобразным художественным итогом более чем тридцатилетней работы автора. Все мотивы лирики Некрасова развиты в поэме; заново осмыслены все волновавшие его проблемы; использованы высшие его художественные достижения.
Некрасов многократно обращался в лирике к фольклорным мотивам и образам. Поэму о народной жизни он целиком строит на фольклорной основе. Действительно, в «Кому на Руси жить хорошо?» в той или иной степени «задействованы» все основные жанры фольклора: сказка, песня, былина, сказания.
литературы – отсутствие в нем авторства: народ слагает, народ рассказывает, народ слушает. В фольклоре авторскую позицию заменяет нечто принципиально иное – общенародная мораль. Индивидуальная авторская точка зрения чужда самой природе устного народного творчества.
Поэму открывает пролог – самая насыщенная фольклорными элементами глава. Уже сам «сказочный» зачин настраивает читателя на определенный лад. Некрасов мастерски воспроизводит тон фольклорного сказа, сохраняет фольклорную символику: не случайно «сошлися и заспорили» именно семь мужиков – это одно из традиционных значимых чисел, и герои лишены реальной атрибутики: у них нет фамилий - либо имена, либо прозвища (Губины), нет реальных адресов - любую деревню можно назвать Гореловым, Нееловым или Неурожайкой. Лишены Некрасовские мужики и индивидуальных характеров. Все они воспроизводят один общенародный тип. Собственно, такими и должны быть сказочные герои – разве нас интересует фамилия Иванушки – дурачка, разве у него есть свой характер, своё мировосприятие! Ведь он ценен не как единственная и неповторимая личность, но как персонифицированное воплощение народных черт, народных нравственных принципов.
«Прологе», наделены лучшими качествами народного характера: болью за свой народ, бескорыстием, жгучим интересом к главным вопросам жизни: что есть правда, что есть счастье; способностью к самопожертвованию. И в то же время это отнюдь не идеализированные «пейзане»: они ухватливы и смекалисты, не прочь подраться, когда спор зашел в тупик, знают толк в выпивке. Создав великолепную стилизацию под «народный сказ», Некрасов вводит в «Пролог» элементы, подчеркнуто противостоящие всему тону «сказа», не вписывающиеся в него. Так звучит словечко «временнообязанные», так звучат названия деревень.
«сказу» приметы времени, вовлекает читателя в лукавую и невеселую игру: чего уж тут «угадывать», в каком году происходит действие – в этом году, в наше время!.. и деревеньки эти всем известны: какую ни возьми – все они Нееловы да Заплатовы. Сказочный зачин «Пролога» позволяет автору существовать в «сказочной реальности», где летают говорящие птички и под деревом закопаны скатерти-самобранки. Это сопряжение мира реальности и мира фантастики и делает возможным дальнейший поворот сюжета: мужики могут отправиться по свету на поиски счастья. И здесь звучит один из важнейших мотивов русского фольклора – мотив странничества. Традиционно герой русских сказок отправляется в путь-дорожку ради какого-то общего дела: то прослышал, что Змей Горыныч мучает жителей дальнего села; то выручает царскую дочь, томящуюся у Кощея Бессмертного. Так и наши герои отправляются в путь искать общее счастье, узнать, есть ли оно вообще – счастье мужицкое.
Отсюда видно, что Некрасов брал те фольклорные тексты, которые, украшая и подслащая действительность, находились в вопиющем противоречии с ее реальными фактами, и либо изменял эти тексты, переделывая их так, чтобы они правдиво отражали реальность, либо тут же полемизировал с ними, опровергая их фактами противоположного рода. Автор использовал такие фольклорные образы, которые могли показаться нейтральными, поскольку в них не нашла отчетливого отражения классовая оценка действительности, и так видоизменял эти образы, чтобы они могли послужить целям революционной борьбы. И самое главное, Некрасов, опираясь не на букву фольклора, а на его дух, его стиль, сам создавал гениальные народные песни, проникнутые чувством вражды к существовавшему порядку вещей и звавшие к революционному действию.
фольклор отнюдь не отражает в себе целостного круга воззрений монолитного, сплошного народа. Он применял принципы классификации родного фольклора, каких не было ни у одного из поэтов его поколения, пытавшихся так или иначе приобщиться к народному творчеству. |