Символический образ поэта с замкнутым ртом у Маяковского трагичен и многозначен. Власть, превращая литературу в идеологическое оружие, в средство воздействия на массовое сознание, одурманивая его, не только пускала в ход запреты и страх, но и эксплуатировала веру, убеждения, готовность беззаветно служить революции, которые выразил Маяковский в своём стихотворении. Он имел в виду высший долг совести, года «голосует сердце» и поэт пишет «по мандату долга».
«творческой воли, тайной свободы» (А. Блок), его можно истолковать как недобровольное требование цензуры, идеологического контроля. Блок в последнем своем стихотворении говорит, что только пушкинская идея «тайной свободы» может спасти поэзию, оказавшуюся поле революции новой и тяжелой ситуации:
Помоги в немой борьбе!
Маяковский, утверждая новую роль нового поэта в новом обществе, считает необходимым для пользы дела революции отказаться от этой свободы. Но Маяковский, истинный, большой поэт, не мог существовать без творческой свободы, он не смог бы и не когда не стал бы выполнять заданий идеологического Госплана. Он издевался над такого рода руководством литературы:
заданье дано, -
за гусли,
поэты - други!
лицо у мня
одно -
оно лицо, а не флюгер.
«управление» литературой приведёт в конечном счете к ликвидации, упразднению поэзии:
Какие
птицы
Что,
будет
свои резолюции?
Трагическая суть противоречий Маяковского в том, что он призна классовые, революционные, а потом советские интересы за высшие, общечеловеческие, за «веление божие». Вот что подталкивало руку поэта, когда «лира его издавала неверный звук». Зловещий символ - поэт с замком на губах - и выразил то глубинное противоречие в душе и творчестве Маяковского, которое привело его к гибели. Во вступлении в поэму «Во весь голос», где Маяковский с гордым вызовом заявил:
Я, ассенизатор
и водовоз,
И мне агитпроп
и мне бы
строчить
романсы на вас -
Но я
себя
смирял,
становясь
на горло
собственной песне.
Марина Цветаева написала об этом: «Никакой державный цензор так не расправлялся с Пушкиным, как Владимир Маяковский с самим собой... Маяковский... кончил сильнее, чем лирическим стихотворением - выстрелом. Двенадцать лет подряд человек Маяковский убивал в себе Маяковского-поэта, на тринадцатый поэт встал и человека убил...» Система отторгала о себя всё то, что ей противоречило, ей были чужды и враждебны яркие индивидуальности, независимость, бунтарство, нелицеприятная правда. Этот конфликт с системой порой воспринимался как разрыв с эпохой. Есенину казалось, что он отстаёт от времени:
Какого ж я рожна
Орал в стихах, что я с народом дружен?
Моя поэзия здесь больше не нужна,
Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.
Маяковскому тоже стало казаться, что он идет не в ногу со временем. Стихотворение «Домой» заканчивалось горькими строками:
Я хочу быть понят моей страной,
пройду
как проходит
косой дождь.
В одном из стихотворений, написанных Мариной Цветаевой после смерти Маяковского, в стихотворении с горьким рефреном «Негоже Сережа! Негоже Володя!», она объединяет Маяковского с Есениным - для нее одинаков не только их уход из жизни, во многом общими считает она и причины такого ухода.
Маяковский по природе своей был трагическим поэтом, о смерти, о самоубийстве он писал начиная с юности.»Мотив самоубийства, совершенно чуждый футуристической и лефовской тематике, постоянно возвращается в творчестве Маяковского, - заметил Р. Якобсон в статье «О поколении, растратившем своих поэтов». - Он примеривает к себе варианты самоубийства... В душе поэта взращена небывалая боль нынешнего времени». Вертеровский мотив смерти, самоубийства звучит у Маяковского как вечный, общечеловеческий. Здесь он свободный поэт, нет у него никакой агитационной, дидактической, рациональной цели, он не связан ни групповыми обязательствами, ни полемикой. Стихи его глубоко лиричны, раскованны, в них он по-настоящему рассказывает «о времени и о себе».
Внутренняя свобода, истинное вдохновение одушевляют стихи Маяковского о любви, о революции, о родине, о будущем, о поэзии. В этих стихах он большой поэт, «великолепный маяк», как сказал о нем Е. Замятин, в его творчестве слышен грозный и оглушительный гул мощного исторического потока, который «всегда - о великом». Ю. Тыньянов писал, что «Маяковский сродни Державину. Геологические сдвиги 18 века ближе к нам, чем спокойная эволюция 19 века». «Его митинговый, криковой стих» рассчитан на площадной резонанс (как стих Державина был построен с расчетом на резонанс дворцовых зал)». У Маяковского был такой мощный поэтический голос, потому что он с первых шагов в литературе ощущал себя выразителем чувств и дум многих : улицы, толпы, а после революции - массы. В поэме «Облако в штанах» он обращался ко всем страдающим людям, к человечеству:
душу вытащу,
растопчу,
и окровавленную дам, как знамя.
«Первый в мире поэт масс», - сказала о Маяковском Марина Цветаева. И предрекла его поэзии долгую жизнь: «Эта вакансия: первого в мире поэта масс - так скоро не заполнится. И оборачиваться на Маяковского нам, а может быть, и нашим внукам, придется не назад, а вперёд». Такой мощности голос у Маяковского, что, не напрягая его, он обращается к вселенной, мирозданию:
Ночь обложила небо звёздной данью.
В такие вот часы встаёшь и говоришь
векам, истории и мирозданию...
«Лирическая личность Маяковского грандиозна, и грандиозность становится господствующей чертой его стиля, - пишет Л. Гинзбург. - Гиперболы, контрасты, развёрнутые метафоры - естественное выражение огромной лирической личности». Фантастический, фантасмагорический образ Маяковского выражает реальное, но напряженное до предела чувство. «Чувства Маяковского не гипербола, - утверждает Цветаева. - Маяковский в области чувствований, конечно, Гулливер среди лилипутов, совершенно таких же, только очень маленьких». |
