Лермонтов был необыкновенно строг и требователен в отборе тех своих произведений, которые он предназначал для печати. Само по себе сопоставление разных этапов деятельности писателя вполне законный прием историко-литературного исследования, если оно применяется без какой-либо предвзятости. И наиболее плодотворен и целесообразен он в случае, когда служит цели выяснить те ростки будущего, какие представляют предыдущие ступени творческого развития по отношению к дальнейшим, степень той связи, какая соединяет предшествующее и последующее.
Степень связи с дальнейшим здесь очень значительна, и уже налицо - хотя и в другой форме и в ином сочетании - многие элементы, из которых будет слагаться зрелое творчество поэта.
«Тематический состав этой школьной тетради до известной степени уже предрешает основные темы будущей зрелой лирики: здесь намечена и трагическая трактовка любовной темы, и тема Наполеона, и тема «демонизма» («Мой демон»), и тема разочарования («Поверь, ничтожество есть благо в здешнем свете...»), и тема борьбы с рабством («Жалобы турка»). Мотивы уныния и треки развиваются здесь не в элегическом направлении, а и духе общественно-философского раздумья над судьбой своего поколения. Острота политических формулировок, собранных в стихотворении «Жалобы турка», заставляет думать, что Лермонтов уже в это время был знаком с поэзией декабристов и сознавал свое идейное родство с ними. Наброски поэмы «Олег» (1829) написаны под впечатлением «Дум» Рылеева. В стихотворениях и поэмах 1830 года появляется характерная для декабристов тема вольного Новгорода и трагической борьбы с самовластьем».
«связи с идеями и темами декабризма», проглядывающей уже в ранних стихотворениях Лермонтова, - важный и ценный результат историко-литературных исследований последнего времени. То, что либеральным литературоведам конца XIX- начала XX века представлялось упражнениями в словесности или подражанием (к тому же в значительной мере иностранным образцам), предстает теперь как плод если и не зрелой, то достаточно отчетливой мысли, как отражение самостоятельных раздумий, как реакция на вполне конкретные условия и события окружающей действительности.
Лермонтов рос в среде (семья, Благородный пансион при Московском университете), где политические и литературные интересы были сильны. Вполне естественно, что между размышлениями юного Лермонтова и читаемой им литературой возникали связи, что мысль его искала опоры в произведениях писателей, прежде всего - поэтов. Имена Пушкина, Рылеева, Полежаева, Веневитинова, Тютчева, Баратынского, Жуковского, Козлова неоднократно назывались разными исследователями раннего творчества Лермонтова, не считая имен иностранных. То, что молодой ноэт учился у своих предшественников, вполне естественно. Но означает ли «учиться» то же самое, что «подражать», а «подражать» то же самое, что «заимствовать»?
«Разумеется, в таланте его отзывались воспоминания, впечатления чужие; но много было и того, что означало сильную и коренную самобытность, которая впоследствии одолела бы все внешнее и заимствованное. Дикий поэт, т. е. неуч, как Державин, например, мог быть оригинален с первого шага; но молодой поэт, образованный каким бы то ни было учением, воспитанием и чтением, должен неминуемо протереться на свою дорогу по тропам избитым и сквозь ряд нескольких любимцев, которые пробудили, вызвали и, так сказать, оснастили его дарование...»
Сетования на бедность русской литературы, даже на отсутствие у нас литературы, раздавались и в передовой критике, современной Лермонтову (вспомним «Литературные мечтания» Белинского), хотя уже и Пушкин прошел большую часть своего пути, и уже существовало «Горе от ума» (правда, долго ждавшее опубликования), и продолжали писать Жуковский, Баратынский, только что появился Кольцов, а недавнему прошлому принадлежали славные страницы поэтической деятельности Батюшкова, Веневитинова, Рылеева. Лермонтов, однако, жалуется на бедность русской литературы не вообще, а потому, что он ничего не может из нее заимствовать, то есть не находит в ней того, чего ищет. Между тем к 1830 году, когда написана заметка, Лермонтов является автором тех именно поэм, которые содержат более всего текстуальных заимствований. Таким образом, поэт, по-видимому, подразумевает вовсе не готовый словесный материал, который он мог бы вставлять в свои произведения, а нечто другое, более важное, более значительное. Тут уже можно только гадать, но если исключить предположение о непосредственных текстуальных заимствованиях, остается одно - поиски идей, новых положений и образов, импульсов к творчеству. |
