«Родина» ?
«Родине». И, конечно, такая любовь должна была казаться необычной, «странной» в те годы, когда был провозглашен казенный патриотизм с его требованием любить православие и самодержавие и когда большинство дворянства было далеко от народа. Комментируя первое четверостишие, нужно проявить такт и гибкость, так как излишне прямолинейное истолкование может привести к односторонним выводам. Известно, что слова:
Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой,
Не шевелят во мне отрадного мечтанья
также адресованы Лермонтовым славянофилам и идеологам казенного патриотизма. Славянофилы видели залог будущего России в сохранении ее обособленности, «чистоты» от западной цивилизации; больше всего ратовали они за сохранение «веры пламенной» и смирения. Поэт-славянофил А. С. Хомяков писал в 1840 г. в стихотворении «Россия»:
Твои Перуны пронеслись:
Бесплоден всякий дух гордыни,
Но крепок ясный мир святыни,
Сильна молящихся рука...
Лермонтов в какой-то степени отвечает Хомякову. В его «Родине» - нет и намека на прославление покорности и христианской веры. Народность он понимает совсем не по-славянофильски. Он тоже отрицает воинскую славу, которой Россия, по мнению официальных историографов, была обязана царям и генералам; отрицает «покой», достигнутый в результате победоносных кампаний; отрицает «темную старину» как положительный идеал для России. Но в то же время, отказавшись понимать воинскую славу и гордый покой казенно, а темную старину по-славянофильски, Лермонтов наполняет эти понятия своим особым смыслом.
«Родину», учитель будет утверждать, что Лермонтов отвергает воинскую славу России, то он даст ученикам повод заподозрить поэта в фальши: ведь, изучая «Бородино», все делали вывод, что поэт воспевает доблесть и отвагу русского войска. «Слава, купленная кровью» народа, усеявшего бородинское поле «горой кровавых тел», не могла не быть дорога поэту, и он воспевал ее, впервые в литературе утвердив мысль, что именно народ принес России славу и всемирное признание.
«Полный гордого доверия покой» был завоеван русским народом в смертельной схватке с Наполеоном, и Лермонтов гордится победой своей Родины, что можно увидеть и в поэме «Сашка», и в стихотворении «Два великана». «Темной старины заветные преданья» интересовали поэта, он сожалел, что у него была «мамушкой немка, а не русская», и потому он плохо знает народные сказки, предания. Первый биограф поэта П. Висковатов, тщательно изучавший и собиравший сведения о жизни Лермонтова, писал в своей работе, что поэт изучал русскую старину, народные песни, поверья, читал Киршу Данилова.
«Родине», ведь он всегда умел найти и слова, и интонацию, подчеркивающие и выявляющие его отношение к изображаемому. А здесь и выбор слов, и характер изобразительных средств, и интонация говорят скорее о любви Лермонтова, чем о безоговорочном отрицании: он усиливает слово «покой» выразительным эпитетом «полный гордого доверия», называет преданья «заветными», стих его звучит торжественно и мерно.
«отрадные мечтанья» связываются не с войнами и «гордым покоем» государства, а с народом. Поэт рисует дорогие сердцу каждого русского человека картины и говорит о безотчетной любви к родной природе и простой сельской жизни. Перед мысленным взором читателя возникает среднерусский пейзаж, с лесами, которые сменяются степями, с широкими речками, проселочными дорогами и грустными деревнями. Поэт запечатлевает не все, что попадается ему на глаза, а лишь то, что наиболее волнует; он делает не мимолетный набросок, фиксирующий какое-то мгновение в жизни природы, а рисует постепенно возникающие перед ним любимые картины. Отбор и особенно оценка их позволяют судить, что в природе вызывает «отрадные мечтанья» поэта, что заставляет его верить:. «Россия вся... в будущем».
Композиция стихотворения «Родина» такова, что читатель вместе с автором идет от общих представлений к более частным. Последовательно сменяющиеся картины все время как бы приближаются к читателю, автор ведет его за собой через лес и степи, по проселочной дороге в деревню к простой избе и останавливается, чтобы полюбоваться на удалую русскую пляску «с топаньем и свистом» (подобная композиция нередко встречается у. Лермонтова, например, в переводе из Гете «Горные вершины»).
Первая картина, появляющаяся в стихотворении, степь. Поэт любит «степей холодное молчанье». Образ степи сразу вызывает представление о чем-то просторном, привольном. Именно так поется о ней в народных песнях: «Эх ты, степь широкая, степь раздольная». Такой рисует ее и народный поэт Кольцов: «Ты не пой, косарь, про широку степь». Величием и ширью привлекает она поэта. Не случайно заменяет он первоначальный вариант этой строчки - «ее полей холодное молчанье». Поле - меньше, ограниченнее, степь же бескрайна.
Второй образ - лес, «лесов безбрежных колыханье». В русской народной поэзии он почти всегда могучий, богатырский. Как и степь, лес напоминает о необъятных просторах, богатстве родной земли. Показательно изменение первоначального варианта; «Ее лесов дремучих колыханье». Новый эпитет показывает, что Лермонтов стремился усилить представление о размахе, могуществе русской природы.
Третий образ - реки. Много их в России; о самых могучих из них - Волге и Доне - народом сложено немало песен. Сила их подчеркивается сравнением: «Разливы рек ее, подобные морям». Пейзаж проникнут восхищением красотой и просторами русской природы. Понятными делаются «отрадные мечтанья» поэта: здесь, среди этой шири, из гущи самого народа и смогут появиться богатыри, которые, подобно Еруслану Лазаревичу, «проснутся от тяжелого сна, встанут и пойдут». С мыслями Лермонтова в стихотворении «Родина» перекликаются Гоголь в поэме «Мертвые души» и Чехов в повести «Степь». Гоголь восклицает; «Что пророчит сей необъятный простор? Здесь ли, в тебе ли не ро-т диться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему?»1. «Сказочные» мысли возникают и у Егорушки из чеховской «Степи»: «Кто по ней ездит? Кому нужен такой простор? Можно в самом деле подумать, что на Руси еще не перевелись громадные, широко шагающие люди, вроде Ильи Муромца и Соловья-Разбойника, и что еще не вымерли богатырские кони». |
