Два жанра: путевого очерка и авантюрной новеллы в повести «Бела»
«Бэла» написана в 1838 году. Автографа «Бэлы» не сохранилось. Самым ранним по времени источником текста этой повести является первоначальная публикация в «Отечественных записках». Эта книжка «Отечественных записок» вышла в свет в первой половине марта 1839 года.
Появление «Бэлы» в «Отечественных записках» с подзаголовком «Из записок офицера о Кавказе» вызвало сочувственный отзыв Белинского: «В III № помещена «Бэла», рассказ г. Лермонтова, молодого поэта с необыкновенным талантом. Здесь в первый еще раз является г. Лермонтов с прозаическим опытом - и этот опыт достоин его высокого поэтического дарования. Простота и безыскусственность этого рассказа - невыразимы, и каждое слово в нем так на своем месте, так богато значением. Вот такие рассказы о Кавказе, о диких горцах и отношениях к ним наших войск мы готовы читать, потому что такие рассказы знакомят с предметом, а не клевещут на него. Чтение прекрасной повести г. Лермонтова многим может быть полезно еще и как противоядие чтению повестей Марлинского»
«Бэле» сочетаются два жанра: путевого очерка и авантюрной новеллы. Эта повесть является началом путевых записок автора романа, странствующего, наблюдающего жизнь и записывающего свои впечатления молодого офицера, образ которого явно автобиографичен. Рассказчик, который впервые знакомит читателя с Печориным и его жизнью, превращен из условного персонажа (как это обычно бывало раньше в романтических повестях) в совершенно реальный образ человека, принимающего участие в событиях, о которых он ведет рассказ. Эта особенность отличает «Бэлу» от романтических повестей и является одним из характерных признаков реалистической манеры повествования.
«Я ехал на перекладных из Тифлиса»
Рассказчик-офицер едет из Тифлиса (ныне Тбилиси), столицы Грузии, во Владикавказ (ныне Орджоникидзе) по Военно-Грузинской дороге, которая пересекает Кавказский хребет по долинам Терека, текущего с ледников Казбека, и Арагвы, текущей с Казбека па юг. Это был главный и наиболее удобный путь протяжением в 201,75 версты, соединявший Россию с Грузией, Арменией и Азербайджаном, которые вошли в состав Российской империи в первое тридцатилетие XIX века. Постоянное сообщение по Военно-Грузинской дороге было открыто русским правительством еще в 1799 году, до присоединения Грузии.
До Лермонтова путешествие по Военно-Грузинской дороге описал в путевых записках, написанных в октябре 1818 года и опубликованных значительно позднее, А. С. Грибоедов, затем А. С. Пушкин в первой главе «Путешествия в Арзрум во время похода 1829 года»2. В отличие от Грибоедова и Пушкина Лермонтов описал Военно-Грузинскую дорогу в обратном направлении - с юга на север, от Тифлиса до Владикавказа. Описания этого пути не раз встречаются в русской периодической печати и в записках путешественников-иностранцев. В своей многострадальной истории Тбилиси много раз подвергался нападениям и жестоким военным разрушениям.
частью увел в плен. В ноябре 1799 года в Тбилиси прибыл русский отряд под командой генерал-майора Лазарева. В 1801 году, после добровольного присоединения Грузии к России, Тифлис стал губернским городом. Лермонтов был в Тифлисе осенью 1837 года, когда в городе насчитывалось около 30 тысяч жителей: грузин, армян, азербайджанцев, русских. Сохранилось несколько рисунков и картин Лермонтова, изображающих Тифлис.
У Лермонтова Максим Максимыч - при подобных же тяжелых условиях подъема на тот же перевал, только с другой, южной стороны, - число быков объясняет «плутовством» осетин-погонщиков. Это характерная черта русского офицера-кавказца, находящегося всегда настороже в краю, где еще шла ожесточенная война.
в уездный город Кавказской губернии. В 1822 году при преобразовании Кавказской губернии в область Ставрополь стал ее центром. Через Ставрополь проходил главный почтовый тракт, связывавший Кавказ с Москвой и Петербургом. Здесь находился Штаб войск Кавказской линии и Черномории.
Максимыч называет Ермолова не по фамилии, а просто по имени и отчеству; это свидетельствует о любви к нему старых кавказцев. И не случайно Лермонтов отмечает, что, произнося это дорогое ему имя, Максим Максимыч «приосанился»: воспоминание о службе под началом Ермолова для Максима Максимыча, быть может, самая большая его гордость. Характерно, что чины поручика и штабс-капитана Максим Максимыч получил еще при Ермолове. С тех пор, вот уже лет десять, Максим Максимыч так и остается штабс-капитаном, без дальнейшего производства, неудачником, которому не задалась служебная карьера при новом начальстве. |
