Анализ третьей части произведения «Дума»
«Мечты поэзии, создания искусства Восторгом сладостным наш ум не шевелят»), сатирическое обличение («Мы жадно бережем в груди остаток чувства - Зарытый скупостью и бесполезный клад») и горькая ирония («И предков скучны нам роскошные забавы, Их добросовестный, ребяческий разврат...»). Элегической интонации соответствуют образы и слова, освященные традицией элегической условности (мечты поэзии, создания искусства, сладостный восторг), которые переплетаются с прозаическими оборотами, подчеркивающими отсутствие высоких идеалов (наш ум не шевелят, остаток чувства).
типично ораторскому приему-антитезе и усечению строки («И царствует в душе какой-то холод тайный, Когда огонь кипит в крови»). Второе обобщение отличается конкретностью и глубиной внутреннего анализа, психологической обоснованностью («И к гробу мы спешим без счастья и без славы, Глядя насмешливо назад»), едкой иронией, поданной изнутри. Оно еще сильнее подчеркивает явную иронию, слышимую в предшествующих словах;
По мере движения лирической темы усиливается ее эмоциональная напряженность: от более явных, но и более абстрактные ораторских формул к конкретным и внутренне глубоким психологическим переживаниям. В последней, итоговой части лирического монолога, поэтически передающей будущее молодого поколения, обличительная интонация совмещается с пророческим сравнением, приобретающим глубокий социальный смысл, несмотря на свою внешне бытовую окраску («Насмешкой горькою обманутого сына над промотавшимся отцом»).
Таким образом, элементы оды, сатиры и элегии, совмещаясь в одном лирическом комплексе, оказываются подчиненными индивидуально-конкретному и психологически обоснованному переживанию лирического героя. В лирическом монологе мы видим отражение конкретного лирического содержания с присущим автору взглядом на жизнь, с его личным подходом к явлениям современности. Живая и естественная интонация раздумья подчинена не жанровым канонам, а искренним переяшваниям лирического героя. Именно поэтому она может меняться, отражая ход мыслей и степень его переживаний. Живой авторской интонации отведена ведущая роль в лирическом монологе нарушено традиционное стилевое и тональное единство, что значительно преобразует форму стихотворения. Вместе с тем в «Думе» нет механического сцепления отдельных жанровых особенностей элегии и сатиры. Единство стихотворения достигается благодаря единству авторского переживания, которое свободно и психологически обоснованно воплощается в разнообразных жанровых формах.
Элегические и одические элементы реально ассимилируются в лирическом монологе вследствие естественности и непосредственности лирического переживания. Его конкретно-психологическая обоснованность вызвала к жизни и гневное негодование, и нежные упреки, и социально-философские раздумья. «Смерть поэта» еще более показательна по отсутствию стилистического и интонационного единства, чем «Дума». Одический пафос сочетается в ней с элегическими интонациями, последние же являются в зависимости от степени и качества переживания лирического героя. Классическая элегия, как правило, не знала подобного нарушения интонационного единства: интонация в элегии определялась стилем и общим характером переживания, в то время как в лирическом монологе она целиком подчинена лирическому содержанию. Было бы неразумно говорить и о возрождении одических принципов, потому что конкретное поэтическое содержание определяет ту или иную форму непосредственного "выражения.
играть естественная интонация, наиболее искренне и непосредственно передающая переживания лирического героя. Лирический монолог явился новой жанровой формой на пути сближения литературы с жизнью. |
