Символика в повести А. И. Куприна «Гранатовый браслет»
свое краткое существование на этой земле нравственным смыслом, мечтой о чем-то прекрасном. Этим прекрасным в жизни людей писатель считал мечту о счастье, о великой любви, подчиняющей себе мысли и поступки людей.
«Гранатовый браслет».
Как одно из лирических, романтических произведений, оно несет в себе печать символизма, литературного приема для изображения нереального. Рассказ о неразделенной любви, трагическая его развязка, нагнетание и обострение душевных переживаний героев передаются и через представление некоторых символических образов.
Картины природы в повести только подчеркивают нравственное напряжение. Сырая, промозглая погода сменяется другой, более соответствующей состоянию героини: «... ветер, как бы сочувствуя ей, зашелестел (тихо) листьями». Эта перемена и есть та самая возвышенная и необыкновенная любовь, о которой идет речь в рассказе. «Трудно сказать почему, но блистательный и прощальный ущерб природы, прозрачные дни, безмолвное море, пустота оставленных на зиму дач, травянистый запах последних цветов - все это сообщает особую горечь и силу повествованию» - писал а таланте Куприна К. Г. Паустовский.
Образ княгини Веры Шейной не воспринимается нами сам по себе, как характер конкретного человека, а передан через восприятие влюбленного бедного чиновника. За внешностью надменной, гордой красавицы скрываются большие нравственные человеческие качества. Ведь она способна не только пересмотреть свои традиционные взгляды на понятия «порядочно» или «непорядочно», но проникнуться и понять человека, подарившего ей свою жизнь. Может быть, в дальнейшем это и будет ее проблемой. Более высокие нравственные требования, которые теперь останутся навсегда в ее жизни, окажутся неприемлемыми в реальности. Теперь она чувствует освобождение, разрыв напряжения: «Нет, нет, - он меня простил теперь. Все хорошо».
«... может быть, твой жизненный путь, Верочка, пересекла именно такая любовь, о которой грезят женщины и на которую больше не способны мужчины». Произошли трагические события, прежде чем княгиня поняла смысл этой фразы.
«Особую силу «Гранатовому браслету» придает то, что в нем любовь существует как нежданный подарок - поэтический и озаряющий жизнь - ; среди обыденщины, среди трезвой реальности и устоявшегося быта».
ей свою любовь, свою жизнь.
Пока Вера оценивает лишь внешние достоинства драгоценности, она не представляется ей достойной внимания: «Он был золотой, низкопробный, очень толстый, но дутый и с наружной стороны весь сплошь покрытый небольшими старинными, плохо отшлифованными гранатами. Но зато посредине браслета возвышались, окружая какой-то странный маленький зеленый камешек, пять прекрасных фанатов-кабошонов, каждый величиной с горошину». Густо-красные живые огни гранатов напомнили ей о человеческой крови.
А в письме четко и ясно написано: «... этот браслет принадлежал еще моей прабабке, его носила моя покойная матушка», т. е. явное завещание.
«Посередине, между большими камнями, Вы увидите один зеленый. Это весьма редкий сорт фаната - зеленый гранат». Казалось бы, можно ли более определенно выразить сопоставление? Княгиня Вера не понимает. Тем не менее, именно зеленый фанат в обрамлении красных, помещенный на золото низкой пробы и является символом. Трагическим символом любви как величайшей награды, уникальной и единственной (зеленый гранат), любви-жертвы, требующей жертвоприношения (фанаты), любви, являющейся драгоценностью и главным богатством повседневной рутины жизни (золотой ободок браслета).
У Желткова много символов, идеализирующих княгиню. Он трепетно хранит их как возможность прикоснуться к ней. «Я вот сейчас затопил печку и сжигаю все самое дорогое, что было у меня в жизни: ваш платок, который, я признаюсь, украл. Вы его забыли на стуле на балу... Вашу записку, ею Вы запретили мне писать Вам. Программу художественной выставки, которую Вы однажды держали в руке, а потом забыли на стуле при выходе...»
И в финале повести, на ее последних страницах звучит музыка Бетховена, тоже завещанная Желтковым княгине Вере. Как всякое произведение этого композитора, она поднимала людей над обыденностью, возрождала в них бунтарские свойства, успокаивала и примиряла. Видимо, княгиня только теперь почувствовала невозможность жить по-прежнему. Звуки музыки Бетховена вылились в ее сознании в слова Желткова: «Успокойся, дорогая, успокойся, успокойся. Ты обо мне помнишь? Помнишь? Ты ведь моя единая и последняя любовь. Успокойся, я с тобой. Подумай обо мне, и я буду с тобой, потому что мы с тобой любили друг друга только одно мгновение, но навеки. Ты обо мне помнишь? Помнишь? Помнишь? Вот я чувствую твои слезы. Успокойся. Мне спать так сладко, сладко, сладко».
Повторяющийся рефрен в его обращениях к княгине, имеющий религиозные истоки, может означать только одно: бедный телеграфист любил так, что ее образ в его сознании был обожествлен. Этот рефрен является, несомненно, молитвой, обращенной к любимому человеку. Что бы ни было: «Да святится имя твое!»
Он не проклинает судьбу, а уходит из жизни, уходит с великой любовью в сердце, унося ее с собой и говоря любимой: «Вспоминаю каждый твой шаг, улыбку, взгляд, звук твоей походки. Сладкой грустью, тихой, прекрасной грустью овеяны мои последние воспоминания. «Да святится имя Твое!» И остается людям только символ этой прекрасной любви - гранатовый браслет. |
