«Конь и Всадник»
«Конь и Всадник» истолковывалась как направленная против всякой борьбы за свободу, как произведение монархически-охранительного характера. Однако обратимся к ней самой. В рассказе басни излагается история, как всадник так успешно воспитал своего коня, что тот стал слушаться только хозяина. Тогда всадник решил, что узды такому коню не нужно, и снял ее. Почувствовав свободу, конь скинул хозяина и помчался куда глаза глядят, упал в овраг и разбился насмерть. А в морали вывод- ничем не ограниченная свобода гибельна. Задумавшись над этой историей, читатель решит, что вывод правилен, дисциплина нужна, школьное воспитание и обязательное посещение уроков, например, и есть в какой-то мере ограничение свободы и оно необходимо. Но в то же время он найдет поведение всадника просто позорным. Кто же так воспитывает животных! Обращение с лошадьми, конечно, доступно у нас не каждому, а вот собак держат многие, а если и не держат, то знают, как с ними обращаются их «более счастливые» сверстники.
«воспитание» коня всадником, осудит и последний воспитательный эксперимент в опасной для животного обстановке, невдалеке от смертельно опасного «оврага». Но, вдумавшись в содержание басни, юный, да и не только юный читатель обратит внимание на то, что осуждается свобода для народа. Об этом прямо говорится в «морали» басни. И ему может показаться сначала, что осуждение какой бы то ни было свободы в те времена величайшего угнетения парода, в эпоху крепостного права» - реакционный поступок писателя.
Чтобы в этом разобраться, надо, прежде всего, тщательно присмотреться к самой басне.
произведения. Именно в этой форме, которая как бы сама собой, так просто применялась автором, возможна передача тех оттенков содержания, без понимания которых будет непонятно то, что хочет внушить читателю писатель.
«Какой-то Всадник...» начинается басня. «Всадник» - с заглавной буквы. Но это не потому, что Крылов проявляет к нему уважение, а просто в своих баснях Крылов так обозначал любые персонажи, заменяя подчас этими наименованиями собственные имена. В начале басни звучит не уважение, а, наоборот, пренебрежение: «какой-то...». Нет необходимости обозначать, какой, - предмет того не заслуживает. «... Так Коня себе нашколил». Вот видите, о Всаднике речь в связи с рассказом о Коне. Между прочим, в заглавии ело-во «Конь» - на первом месте. Он - основной, так сказать, ведущий персонаж басни. И как замечательно сказано «нашколил». Когда мы говорили о «воспитании» Коня, как это неуклюже выглядело... Именно «нашкодил»! С одной стороны, это - «выдрессировал», но в то же время в слове «нашколил» звучит намек на школу, школьное обучение, которое производится в интересах того, кого «нашколивают». В слове, примененном Крыловым, звучат одновременно и указание на угнетение, и намек на необходимость соблюдения интересов воспитуемого. Но Всадник «нашколил» Коня «себе»! Он «делал из него все, что изволил». Вопрос, звучащий в слове «нашколил», тут же и разрешен: об интересах, пользе для Коня нет и речи: он в полном подчинении, полном угнетении, причем как незаметно, но указано на соблюдение деликатности только в отношении Всадника - он делал с Конем не то, что хотел, не то, что приходилось, а то, что «изволил». Итак, Всадник делал из Коня, «что изволил».
Конь слушался его лишь слов.
«Таких коней и взнуздывать напрасно»,
Хозяин некогда сказал...
«Всадник». Но оно не придает ничего образу Всадника самому но себе. Он снова назван в связи с Конем. Он его хозяин. Кстати, для раскрытия аллегории это наименование не так уж безразлично. Кого во времена крепостнических отношений можно было, имея в виду эксплуатируемых и эксплуататоров, называть «хозяевами»? Да, прежде всего, владельцев крепостных душ, дворян-помещиков. Слово «хозяин» является ключом к аллегории. Как читатель узнает, кого имел в виду великий баснописец, каких лиц пли какие группы людей под внешними персонажами своих иносказаний? Иногда баснописец прямо объясняет или каким-либо намеком дает понять, кого имел и виду, а не то читателю предоставляется судить об этом, учитывая ставшие привычными для всех баснописцев подразумевания. Так вот в данном случае перед нами явный намек. В словах «хозяина» полного объяснения цели его поступка, которое, как читатель знает, последует, нет. Но, впрочем, она достаточно ясна: он не думает об избавлении Коня от удил, жестоко рвущих ему губы. Нет, он думает лишь о себе; он доволен тем, что может почти не шевелить поводами, хочет еще облегчить себе управление и не затруднять себя взнуздыванием Коня, да не только взнуздыванием, а и держанием узды в руках.
«со всех ног», только бы избавиться от «хозяина». Не слушая слов всадниковых боле, Он мчит его во весь опор Чрез все широко поле. Став свободным, Конь показал себя. Читатель так и видит его гордо мчащимся с развевающейся гривой. Это не безликий Всадник с убогими мыслями эксплуататора, а сильное, свободолюбивое существо, для которого свобода выше всего. Читатель помнит - в оде «Вольность» Радищев писал «О вольность, вольность - дар бесценный!» Она бесценна для Коня. Он не слышит Всадника, он мчится, как бурный вихрь, он не видит ни «света, ни дорог» - перед ним вдруг открылась величайшая ценность для всего живущего - свобода! А что же Всадник? -
Дрожащею рукой
«несчастный мой». Тот жалок в своем ничтожестве. Да, к тому, же он и трусо ват: руки у него дрожат, когда он снова старается со вершить предосудительный поступок. Он «покушался» снова подчинить себе Коня. Чаще всего слово «покушение» употребляется как обозначение попытки совершить какое-то предосудительное действие. Иногда это слово употребляется и в другом смысле, но и тогда его вначале указанное значение несколько ощущается. Вот этим-то двойным смыслом и пользуется Крылов. Как же ответил на «покушение» на его свободу Конь?
характер, его сопротивление покушению на его свободу. Впрочем, сам Всадник в конце рассказа говорит, что Конь его «сшиб». Видимо, без повреждений и для него дело не обошлось, но автора это не волнует. Крылову такая неуклюжесть, неточность, как мы видели на всех примерах, несвойственна. Любые оттенки мысли он выражал оттенками значений слов и их сочетаний, а тут, да еще в подведении итогов, в прямом разъяснении сложного рассказа, именно в разъяснении, вдруг - такое сочетание слов, которое приводит читателя в недоумение своим содержанием, в недовольство своей неуклюжестью! В самом деле, чего гибельнее свобода без разумной меры? На протяжении всего рассказа противопоставлялись изображения свободы и неволи, свободы - интересам «хозяина» - поработителя. Значит, свобода без разумной меры не менее гибельна, чем неволя, состояние рабства. Такой вывод согласуется со всем предыдущим, почти полувековым творчеством Крылова, как это мы видели во всем предшествующем изложении. |
