Отношения Жуковского и Пушкина завязывались в такую пору культурной жизни русского общества, когда не только дружба и сотрудничество, но и соперничество и даже литературная вражда имели особые формы для своего выражения. Достаточно напомнить такие классические ее образцы, как борьба с Каченовским, передаваемая литературной молодежью из поколения в поколение, или же вражда с графом Хвостовым, которой отдали щедрую дань и карамзинисты, и арзамасцы, и лицейские поэты.
Формой творческого общения поэтов разных поколений, но близкой или родственной идейно-эстетической ориентации было в эту пору поэтическое наставничество. Еще в 1797 г. юный Жуковский обратился за поэтическим благословением к Державину, ответившему ему и его пансионскому товарищу С. Родзянке следующими стихами:
Не мне, друзья! идите вслед
Пиндару русскому,
Однако на склоне лет Державин именно Жуковскому завещал свою «лиру»:
Тебе в наследие, Жуковский,
Я ветху лиру отдаю;
А я над бездной гроба скользкой
Уж преклоня чело стою.
Вместе с тем Державин назвал своим преемником и юного Пушкина, и это также весьма показательно: признанный глава русских поэтов передал поэтическую эстафету Жуковскому как крупнейшему из тех поэтов, кто шел на смену XVIII веку, и его юному «собрату по Аполлону» - Пушкину, олицетворявшему надежды нового века. В этом символическом акте заключается не только идея преемственности, непрерывности поступательного движения высокого «искусства поэзии», но и осознание значения личного примера, личного участия в этом процессе. Но как бы ни был высок авторитет Державина и как бы ни были весомы его слова, обращенные к Пушкину («Вот кто заменит Державина»), юный поэт сознательно избирает своим наставником не его, а Жуковского, обращая к нему знаменитые строки:
Благослови, поэт!
и Пушкина несколько раз пересеклись, прежде чем сомкнулись их творческие пути. В жизни каждого их них обстоятельства сложились таким образом, что их личная встреча, а затем тесное общение становились неизбежными.
Пушкин вырос в семье, близкой литературной среде раннего Жуковского. Постоянно бывая в Москве в 1800-е годы, Жуковский, но указанию биографов, неоднократно посещал дом Пушкиных, введенный туда В. Л. Пушкиным и его друзьями, И. И. Дмитриевым и- П. М. Карамзиным. П. В. Анненков указывает, что молодой Пушкин «всегда внимательно прислушивался к их суждениям и разговорам, знал корифеев нашей словесности не по одним произведениям их, но и по живому слову, выражающему характер человека и западающему часто в юный ум невольно и неизгладимо».
«Программе автобиографии» Пушкина имеется особый раздел, посвященный «литературным знакомствам» отца и дяди. Но всяком случае именно с этих лет С. Л. Пушкин для Жуковского - старый друг, таким он остается и в дальнейшем. Можно предположить, что первое знакомство Пушкина со стихами Жуковского также относится к детским, московским годам, которые были для Жуковского временем вхождения в большую поэзию, ознаменованным возраставшей литературной известностью его как поэта и читательским успехом его первых элегий и баллад. Не исключено, что Жуковский читал некоторые свои произведения в доме родителей поэта, а следовательно, весьма правдоподобным выглядит и предположение о присутствии на таких вечерах ребенка.
детские годы Пушкина. В лицейские годы Пушкин уже «подражает» Жуковскому. К этому времени в печати были известны лишь «Людмила» и «Кассандра», опубликованные в московском журнале «Вестник Европы» (1808-1809); во всяком случае, не было еще напечатано ни одной рыцарской баллады, да и знаменитым балладником Жуковский стал позднее. Таким образом, источниками знакомства Пушкина с балладами Жуковского служили. не столько опубликованные в печати тексты, сколько утвердившаяся за ним репутация «балладника» в тесном дружеском кругу московских литераторов. И это еще одно свидетельство рапного и достаточно глубокого знакомства Пушкина с творчеством Жуковского. |
