его роль в смягчении участи молодого Пушкина. Жуковский представил Николаю I записку, в которой защищал заочно приговоренного к смертной казни за участие в тайном обществе Н. И. Тургенева. Во время путешествия с наследником престола по Сибири Жуковский стал на защиту сосланных декабристов. Он помог А. И. Герцену вырваться из вятской ссылки. Он энергично содействовал выкупу из крепостного состояния Т. Г. Шевченко.
В 1824 г. этот период творчества Жуковского - период мистического романтизма - завершается. Отдельные лирические стихотворения 30-х годов являются редкими и случайными. В последние годы жизни Жуковский обнаруживает тяготение к большим эпическим формам. Не оставляет он и любимого жанра баллады.
«Владимир», он глубоко заинтересовался «Словом о полку Игореве» как памятником древнерусской национальной поэзии, создававшейся русскими «бардами». Итогом явилось «Переложение Слова о полку Игореве» (1817-1819, опубл. 1882) на современный язык вольным стихом, ритмически и стилистически верно передающим подлинник. По совету друзей Жуковский занялся переводом «Шильонского узника» Байрона. Вышедший в 1822 г. перевод Жуковского сыграл видную роль в формировании жанра русской романтической поэмы, хотя переводчик и смягчил тираноборческую направленность подлинника.
Цикл эпических произведений последнего периода творчества поэта начинается русскими сказками. Летом 1831 г., поселившись в Царском Селе, Жуковский постоянно встречался с жившими здесь же А. С. Пушкиным и Н. В. Гоголем. Пушкин работал в это время над своими сказками, Гоголь - над «Вечерами на хуторе близ Дикань-ки». Это оживило интерес Жуковского к народному творчеству, и он, «состязаясь» с Пушкиным, пишет «Сказку о царе Берендее...» (в основном по фольклорным материалам, собранным Пушкиным в Михайловском) и сказку «Спящая царевна» на сюжет, заимствованный у Перро и братьев Гримм. Как и следовало ожидать, победа в этом «состязании» досталась Пушкину, сумевшему значительно вернее передать дух и стиль русских народных сказок. Не отвечал характеру русской народной поэзии, в частности, гекзаметр, которым написана «Сказка о царе Берендее...». Однако сказки Жуковского были значительным явлением в творческом развитии их автора. Гоголь, познакомившись с этими сказками, писал А. С. Данилевскому 2 ноября 1831 г.: «Жуковского узнать нельзя. Кажется, появился новый обширный поэт и уже чисто русский». Писал Жуковский сказки и позднее.
«Ундина», в которой поэт переложил гекзаметрами одноименную прозаическую повесть немецкого писателя-романтика Фуке. Жуковского увлекли народные предания о духах и их отношении к людям, светлая и возвышенная романтика сюжета. Белинский восхищался умением Жуковского «слить фантастический мир с действительным миром» и раскрыть «заповедные тайны сердца» в сказочном произведении (VII, 199).
«Наль и Дамаянти» (1837- 1841, опубл. 1844), излагающую отрывок из древнеиндийской поэмы «Махабхарата». Поэма Жуковского дала русским читателям некоторое представление о великом памятнике мировой поэзии. Такое же значение имела и другая поэма Жуковского, написанная в 40-х годах, «Рустем и Зораб», представляющая собой свободное переложение эпизода из героической поэмы Фирдоуси «Шахнаме». Обе поэмы открывали для русской литературы своеобразный мир поэзии Востока, интерес к которому давно уже возник у русских романтиков. |
